Капкан для жениха
Шрифт:
Я стояла на высоком каменном крыльце и наслаждалась свежим воздухом. Казалось, что я провела взаперти целую вечность. Воистину проклятый дом! Даже сейчас мне чудилось, будто из окон и распахнутой настежь двери ко мне тянутся призрачные руки несчастных, замученных в жилище некроманта. И они шепчут, умоляя остаться здесь, разделить с ними горький хлеб одиночества и разочарований. И я была почти готова поддаться их уговорам. Мертвые ведь не предают, в отличие от живых.
Я несколько раз тряхнула головой, отгоняя наваждение. Нет, моя обида на Арчера не настолько сильна. Да, конечно, досадно, что он
– Вам не холодно? – в этот момент раздалось вкрадчивое из-за моей спины.
Я вздрогнула от неожиданности и лишь с величайшим трудом удержалась от испуганного вскрика. Как говорится, вспомнишь некроманта – он и явится.
– Нет, – проговорила я и посторонилась, позволяя королевскому дознавателю подойти и облокотиться на каменные перила.
Тот долго молчал, вглядываясь в густые чернила позднего вечера. В разрывах быстро летящих туч то и дело мелькала луна, и ее света мне вполне хватало, чтобы видеть сосредоточенное лицо некроманта, его плотно сомкнутые губы и резкие морщины, пролегшие от крыльев носа.
– Несчастная женщина, – вдруг произнес он и кивком указал на первую жену Виллоби, наказанную жестоким мужем вечность переживать свою оплошность.
В этот момент луна полностью вышла из-за облаков, и ее свет внезапно отразился в глазах стоящей у крыльца мраморной статуи так, будто они принадлежали живому человеку.
– И вы ничего не способны с этим сделать? – спросила я, украдкой поежившись. – Это же бесчеловечно – оставлять бедняжку в таком состоянии!
– Ну, если вы того просите. – Седрик улыбнулся. Легко сбежал по ступенькам и ласково прикоснулся ко лбу статуи.
Глаза статуи блеснули еще ярче, и вдруг одинокая слезинка покатилась по каменной щеке скорбящей женщины. Мгновение, другое – и все закончилось. Теперь я смотрела на статую и понимала, что заключенная в ней душа обрела покой.
– Поразительно, как жестоки бывают люди, – пробормотал Седрик, не торопясь вернуться ко мне. Он стоял у статуи и, хмурясь, вглядывался в ее лицо. – И чаще всего наибольшие страдания мы приносим тем, кого некогда любили. Чем сильнее были наши чувства, тем большую боль мы хотим причинить, силясь отомстить за свое разбитое сердце.
Я нахмурилась. В словах королевского дознавателя звучало нечто очень личное. Хм, и все-таки, какую тайну таит его прошлое? Неужели некогда его любимая предпочла другого мужчину?
– Впрочем, не важно, – очнулся от своих раздумий Седрик и виновато мне улыбнулся. – Вам и без того изрядно досталось, чтобы мучить вас еще своими философскими измышлениями.
– Да ничего страшного, – вежливо отозвалась я. Помолчала и добавила: – Напротив, я была бы не прочь отвлечься.
– Как понимаю, разговор с младшим Ульером выдался непростым, – догадливо произнес Седрик и принялся медленно поднимался по ступеням ко мне.
– Это еще мягко сказано. – Я с трудом выдавила из себя измученную усмешку. И вдруг совершенно неожиданно даже для себя с возмущением выпалила: – Он женится!
– Полагаю, не на вас, – прозорливо заметил Седрик, остановившись, когда между нами осталась всего одна ступенька.
– Ее
– Что же, теперь понимаю, почему мне пришлось уговаривать Арчера явиться сюда, – проговорил Седрик. – Однако, к чести вашего бывшего жениха, стоит заметить: едва он услышал, что речь, возможно, идет о вашей жизни, как тотчас же отправился в путь.
– Спасибо, что пытаетесь подсластить полынную настойку. – Я покачала головой. – Но не стоит. Я взрослая девочка и не буду плакать. Честное слово.
Седрик сделал еще один шаг вверх. Теперь он поравнялся со мной, и мне пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в лицо. Удивительное дело, везет мне в последнее время на высоких мужчин. В своем родном городке я чувствовала себя дылдой, а оказалось, что мой рост вполне нормальный.
– Меня обижает не то, что он женится на другой, – неожиданно сказала я, словно Седрик требовал от меня каких-то пояснений. – Меня обижает то, что он так долго молчал об этом. А я все это время искала способ избавиться от своей тени, считая, что она – единственная преграда, не дающая нам быть вместе.
Седрик молчал, и я продолжала, почему-то решив излить душу этому странному и почти незнакомому мне мужчине, который, к тому же, являлся королевским дознавателем.
– Сейчас мне даже страшно представить, что бы произошло, если бы я все-таки отказалась от тени, – честно призналась я. – Ведь тогда я бы превратилась в обычную девушку. Но без поддержки семьи, без образования, без денег. Куда и к кому мне было бы тогда идти? Искать работу поломойкой или кухаркой? Срочно охмурить какого-нибудь простачка и нарожать ему кучу детишек? Нет, не подумайте, что я против детей, но я не хочу выходить замуж без любви, за первого встречного, который предложит это. Ох!
Не в силах выразить словами всю бурю душивших меня эмоций, я махнула рукой и выразительно передернула плечами.
– А что вы намереваетесь делать сейчас? – негромко поинтересовался Седрик. – Тень при вас, конечно, осталась, но у вас все так же нет поддержки семьи, нет денег и нет образования.
Я озадаченно почесала нос. А в самом деле, что мне делать? Насколько я поняла, Моргану я тоже безразлична. Ну, то есть, возможно, он и испытывает ко мне какие-нибудь чувства, однако боится в них признаться. И, кстати, правильно делает. Слишком мало времени прошло с момента его вроде как окончательного разрыва с Клариссой. Любая его попытка начать с кем-нибудь отношения будет выглядеть как способ вылечить израненное самолюбие и забыть прекрасную драконицу.
Да, Морган отправился со мной в путь, но скорее всего путешествие необходимо было ему как оправдание отъезду из замка. Что он будет делать теперь? Не все ли равно. Ситуация с Арчером научила меня, что необходимо прежде всего думать о себе! Как говорится, мужчины приходят и уходят, а кушать хочется всегда.
– Не знаете, – скорее утвердительно, чем вопросительно протянул Седрик, так и не дождавшись от меня каких-либо слов. – Полагаю, вы не в курсе и того, что собираются делать ваши друзья.