Капля дёгтя и полмешка радости
Шрифт:
«Пока сама не объяснит, на что сердится, больше не заговорю с ней», — решила она.
Распаковав рюкзаки, девочки принялись наводить уют в своей спальне.
— Не забудьте цветы полить, — напомнила им воспитательница.
— А где взять воду? — спросила Вера.
— В колонке, возле ваших умывальников.
— Чур, я за водой пойду, — вызвалась Наташа и посмотрела на Веру: пойдёт она или нет? Не идёт, так и ждать не стала.
«Опять пристаёт», — поморщилась Вера и, встретив удивлённый взгляд соседки, сказала:
— Вместе
— А из-за чего вы поссорились? — спросила соседка.
— Так… неприятность одна вышла, — уклончиво ответила Вера и добавила: — Обманщица она, подвести может.
Девочки разговорились. Невысокого роста, с большими тёмными и задумчивыми глазами, Майя Грачёва понравилась рассудительной и доверчивой Вере. В первый же вечер Вера рассказала ей о себе всё, а на следующий день Майя уже знала и о Наташином поступке с билетами.
— Ты обязательно скажи ей, что тебе известно, с кем она была в театре, — посоветовала Майя.
— А зачем? — возразила Вера. — Всё равно дружить по-прежнему я теперь с ней не могу.
— Это верно, — согласилась мечтательная Майя.
В лагере начали готовиться к открытию. Дел у всех было хоть отбавляй. Но особенно сильно были заняты драмкружковцы: они готовили большой концерт.
Наташа и Майя участвовали в концерте — читали весёлые стихи.
И вот после первой репетиции возбуждённая чем-то Майя отыскала Веру и сказала ей:
— Мне с тобой надо срочно посоветоваться. Очень-очень надо! — И, присев на скамейку, зашептала: — Сейчас на репетиции я читала стихи, и Наташе очень понравилось, как я читаю. Она попросила меня прочитать её стихотворение. Ну, я прочитала, а Наташа и говорит: «Тебе надо и моё читать. У меня всё равно так хорошо не получится».
И как я её ни уговаривала, она затвердила: «Раз у тебя лучше получается, ты и должна читать оба, а я уж не буду». Что ты на это скажешь?
— Конечно, читай, раз у тебя лучше получается, — сказала Вера.
— А вдруг она просто раздумала выступать и нарочно меня хвалит, чтоб я согласилась, — недоверчиво сказала Майя. — Ты же сама говорила, что она…
Вера молча пожала плечами. Кто знает, может быть, Майя и права. Ручаться за Наташу теперь она не решалась.
Тут мимо девочек пробежал Эдик Жильцов и крикнул:
— Завтра всем лагерем идём в соседний колхоз. Клубнику полоть и есть, конечно!
Девочки побежали за ним разузнать всё подробнее.
Проснувшись утром, Вера тотчас затормошила Майю:
— Вставай! Мы же в колхоз идём. Разве забыла?
Майя откинула одеяло и стала медленно одеваться.
— Ты что как варёная? — засмеялась Вера.
— Голова что-то болит, — ответила Майя и чихнула. — Ничего, разойдусь.
Но пришла Алевтина Васильевна — лагерный врач — и, осмотрев Майю, велела немедленно перейти
— Бронхит, — строго сказала она. — Никакого колхоза!
«Это она вчера холодную воду после репетиции разгорячённая пила», — вспомнила Вера и посочувствовала подружке:
— Лежи без нас смирно, не вставай, а я тебе из колхоза ягод принесу.
В колхоз ушли сразу после завтрака. Дорогой Вера по-прежнему сторонилась Наташи. Ох, как бы она была рада, если бы смогла забыть всё, что произошло у них в городе. Но разве можно такой поступок простить? Передумала идти с ней, так и сказала бы. А она столько всего нагородила. Влюбилась в этого Эдика, что ли?
Верины мысли прервал тот самый злосчастный Эдик Жильцов.
— Ну и повезло же мне тогда! — сказал он.
— Когда тогда? — не поняла Вера.
— А когда я на твой билет в Большой театр ходил. Знаешь, как там Король мышей с принцем Щелкунчиком на шпагах сражался! — И, подняв палку, он стал нападать на невидимого противника. — А ты куда делась-то?
— Что значит куда? — спросила Вера. — Наташа сама у меня утром была и сказала, что оба билета отдаст родственникам из Сибири.
— Это сначала так было, — сказал Эдик, — а потом родственники идти в театр отказались, — дел у них много было, и она опять за тобой бегала, и не застала. А когда обратно от тебя шла, меня увидела, вот и позвала в театр. — И Эдик опять стал нападать на Короля мышей. А Вера почувствовала, как запылали у неё щёки.
«Что же я наделала? — подумала она. — Выходит, Наташа ни в чём не виновата, а виновата я… Как я могла так поступить? С первого класса Наташу знаю… и вдруг, ни в чём не разобравшись, сразу оттолкнула её. И не только оттолкнула, но и наговорила на неё Майе… Может, и ещё кто нас слышал… Что же мне теперь делать?»
И Вера решила: «В колхозе, конечно, не место для объяснений, а как вернусь в лагерь, тут же извинюсь перед ней. И Майе скажу, что зря так о ней думала».
Весь день — и на прополке клубники, и даже в колхозной столовой, и потом, по дороге в лагерь — Вера думала, как ей подойти к Наташе и начать разговор. Ох как это трудно — признать себя виновной!
Придя в лагерь, Вера даже заколебалась: «Может быть, и не надо затевать этот разговор? Ведь Наташа ничего не знает, значит, я с ней и так могу помириться, без извинения. Разговорюсь как-нибудь, вот и всё. А Майе, наверное, всё равно, какая Наташа. Ведь не подруга же она ей».
Вера взвесила эти два, как ей показалось, очень убедительных довода и решила промолчать. Но на вечерней линейке, после того как старшая вожатая объявила ребятам благодарность колхоза, её новый план рухнул.