Капля света

Егорова Ольга И.

— Непонятно, — задумчиво произнес он.

— Что тебе непонятно? Оступилась и свалилась…

— Непонятно другое. Зачем ты туда полезла, Кнопка?

Она улыбнулась. Заискрились глаза, запрыгали веснушки.

— Неплохо ты придумал. Отличное имя, мне нравится. А тебя как зовут?

— Сергей.

— Это слишком скучно. Давай я буду называть тебя как-нибудь по-другому.

— К примеру?

— К примеру, Дятел, — не задумываясь ответила.

— Почему Дятел? — смутился Сергей.

— Потому

что у тебя нос длинный.

— Не такой уж и длинный. Породистый, к тому же это в любом случае не клюв. Так что лучше меня просто Сергеем.

— Ладно. — Она не стала сопротивляться, звать Сергеем.

— И все же как ты оказалась на дереве?

— Да что в этом особенного? Кота хотела поймать.

— Кота? Какого кота?

— Белого, пушистого. Полезла за ним на дерево, спрыгнул и удрал от меня. Ему-то ничего, а я порвала. Мне теперь от мамочки попадет.

— А от папочки? — усмехнулся он.

— У меня нет папочки. Только мамочка.

— А почему ты ее называешь мамочкой?

— Потому что она мамочка. Тебе не кажется, нас слишком философская беседа получается?

— Пожалуй, — согласился он. — Давай о чем-нибудь менее возвышенном. Хочешь, пойдем ко мне и зашьем твои джинсы? Чтобы не ругалась твоя мамочка?

Он и сам не знал, как это вышло, что так легко и не задумываясь пригласил он в тот вечер Кнопку к себе до мой. С первой минуты знакомства у него возникло ощущение, что эта свалившаяся с неба девчонка — старая его приятельница. И уже потом никогда это ощущение его не покидало.

— Пойдем, — охотно согласилась она. — А ты здесь близко живешь?

— Достаточно близко. Пять остановок на троллейбусе…

— Пойдем пешком. Так разговаривать удобнее.

— Пойдем, — согласился он, прогоняя запоздалую мысль о том, что родители могут неправильно понять его появление в квартире с этим подростком.

— Тебе лет-то сколько? — поинтересовался он, загадав: четырнадцать. Или, может, тринадцать…

— Семнадцать недавно исполнилось.

— Врешь! — Он не поверил даже не потому, что мордашка у нее была детская. Просто где это видано, чтобы семнадцатилетняя барышня лазила по деревьям, пытаясь поймать какого-то кота?

Она остановилась, порылась некоторое время в потрепанном джинсовом рюкзаке и с совершенно серьезным видом извлекла оттуда паспорт. Протянула ему:

— На, смотри.

Он улыбнулся и, пытаясь сохранить столь же серьезный вид, пролистал страницы. Увидел Кнопкину фотографию, прибавил к году ее рождения семнадцать… Все совпадало.

— Надо же. Неплохо ты сохранилась.

— Мамочка каждый день пичкает меня витаминами. Наверное, поэтому.

— Заботливая она у тебя.

— Не жалуюсь. А твои родители меня не выгонят?

— Почему они должны тебя выгонять? — искренне удивился он. — Они у меня совершенно нормальные родители. Может, удивятся немного.

— Я такая удивительная?

— Ты

просто маленькая.

— Мне семнадцать, — напомнила она.

— Но выглядишь ты на тринадцать, — напомнил он, в свою очередь. — И вообще моих родителей сейчас нет дома. Они на работе допоздна.

— А где они у тебя работают?

— Отец в университете преподает. Мама — главный врач в больнице. Она еще оперирует иногда.

— Понятно. А сам ты?

— Я тоже тружусь. Гроблю здоровье за компьютером. Я программист.

— Не нравится тебе твоя работа? — поинтересовалась она, разгадав, наверное, зашифрованную скорбь в его взгляде.

— Почему не нравится? Очень даже нравится. Просто иногда, знаешь…

Как-то так получилось, что именно ей, Кнопке, рассказал он в тот вечер то, о чем никому и никогда не рассказывал. Пока дошли они до дома, она знала уже его как облупленного. И про проблемы на работе, и про амбиции, в которых он сам себе не хотел признаваться, вообще про жизнь его — скучную, одинокую.

— Ничего, — резюмировала она, когда он уже открывал ключами дверь квартиры. — Это у всех так* маешь, наверное, ты один такой несчастный?

Он обиделся на нее немного, но потом подумал: Кнопка права. У каждого человека в жизни —свои проблемы. И даже как-то легче стало от сознания того, что он не один. Как будто раньше и не знал он этого…

— Проходи. — Он открыл дверь и галантно пропустил Кнопку вперед.

Она стянула, не расшнуровывая, грязные кроссовки и, неслышно ступая, прошла в комнату. Присела на уголке дивана, сложила руки на коленках.

— Ты обиделся на меня, что ли? — поинтересовалась она, заметив, видимо, едва различимые признаки этой обиды в его голосе.

— Обиделся сначала, — честно признался он, присаживаясь напротив. — Ты меня в массах растворила. Одним движением стерла в порошок мою индивидуальность, так сказать. Но потом я подумал, что ты права. У каждого человека в жизни проблем хватает. И мои не самые серьезные…

— Вот-вот, — подхватила она. — У меня, например, гораздо серьезнее…

— У тебя? — некорректно удивился он. Но в самом деле, не верилось, что в жизни у этой девчонки могут быть проблемы серьезнее порвавшихся джинсов и не пойманного кота.

— У меня, — подтвердила она.

— Поделись, Кнопка. Она вздохнула:

— Любовь у меня. Несчастная, сам понимаешь.

— Да ну! — Он развел руками, не зная, как реагировать. Верить или не верить? Но глаза у Кнопки были по-настоящему грустными, не поверить ей было невозможно.

— Ну да, — коротко перефразировала она и замолчала на некоторое время.

— Что, все настолько безнадежно?

— Безнадежно, — подтвердила она грустно. — Ты же сам видишь, какая я. Маленькая, курносая. глупая, по деревьям за кошками гоняюсь. Рыжая к тому же…