Каприз Фортуны
Шрифт:
Мужчина за соседним столом резко поднялся, с шумом отодвинув стул, и Джералд невольно взглянул в его направлении. Мануэлла глубоко вдохнула и наконец-то посмотрела на то, лежит перед ней на тарелке.
Никогда раньше Джералд не считал себя сексуально озабоченным мужчиной, никогда не доходил до того, чтобы напрямую заявить женщине о своем желании, но сейчас…
Он украдкой посмотрел на губы Мануэллы — полные, теплые, нежно-розовые, естественного цвета. Как же он ненавидел целовать женщин, мазавших рот жирной липкой гадостью! Но целовать
— Почему вы решили купить «Дом де Вальдерро»?
Пока он безуспешно стремился обуздать взбунтовавшиеся эмоции, Мануэлла, оказывается, уже взяла себя в руки. Во всяком случае, ее голос звучал всего лишь вежливо, когда она задавала ему этот вопрос.
— Ну, мне показалось это естественным шагом. — Сейчас Джералду вовсе не хотелось обсуждать с ней деловые проблемы. Более того, ему не хотелось вообще ничего обсуждать. В настоящий момент они могли бы найти намного более приятное применение губам, чем произносить пустые, бессмысленные фразы. — В конце концов, моя корпорация занимается выпуском товаров широкого потребления по образцам лучших специалистов в каждой конкретной области.
Хотя Джералд вполне удовлетворительно ответил на ее вопрос, Мануэлла все же почувствовала, что он старательно взвешивал слова, словно опасаясь сказать лишнее. Да и сама она, хоть и слушала, что он говорит, в основном с вожделением смотрела на его губы.
— Мы же решили, что сегодня о делах ни слова, — напомнил он ей.
О, она не забыла об этом. Просто ее сердце билось в груди с такой силой, что Мануэлла больше беспокоилась о том, как бы Джералд не услышал его, чем о том, какую тему выбрать.
— Эта отбивная — лучшее из всего, что я пробовал за долгое-долгое время, — продолжил он с энтузиазмом. — А соус так просто великолепный!
Ее последний вопрос немного встревожил его. Одно дело — хотеть Мануэллу как красивую сексуальную женщину, и совсем другое — обсуждать с ней глубоко личные мотивы своих поступков. Он понимал, что ни за что не расскажет ей о том памятном разговоре с дедом, который и был истинной причиной его желания купить и «Дом», и права на дизайн «Золотой орхидеи».
Давно, больше двадцати лет назад, вскоре после смерти бабушки, дед рассказал ему, как она несколько раз видела на своей хозяйке удивительные украшения.
— Ты не представляешь, Джерри, — говорил старик, — как горели ее глаза, как ей хотелось иметь такие же. Моя Мэг была самой красивой женщиной на свете, и я чувствовал себя жалким, беспомощным и недостойным ее, потому что не мог доставить ей эту радость.
— Почему? — наивно спросил четырнадцатилетний Джералд.
Дед горько усмехнулся.
— Это были украшения из серии «Золотая орхидея», которая в то время считалась самой дорогой и самой красивой, наверное, во всем мире. Даже тех денег, что я заработал за всю жизнь, не хватило бы, чтобы купить одно колечко. А ведь моя Мэг заслуживала только самого лучшего! Увы, все эти драгоценности не для простых людей. Вот если бы кто-нибудь сумел сделать их не из дорогих бриллиантов и
Джералд до сих пор с болью вспоминал заблестевшие в глазах деда слезы унижения и обиды. И тогда же поклялся себе, что сделает все от него зависящее, чтобы хорошие честные мужчины, любящие своих жен и дочерей, никогда не испытывали такой горечи. Именно поэтому он отнесся к Мануэлле так враждебно, когда она отказалась создать новую коллекцию из искусственных камней, которая была бы доступна многим.
Но, к счастью, она пришла в себя и вняла доводам рассудка, и теперь пусть не сами украшения из серии «Золотая орхидея», но права на их дизайн будут принадлежать ему! Да, конечно, дед уже никогда не сможет подарить эти чудесные кольца и серьги своей Мэг, но, по крайней мере, испытает удовлетворение, видя с небес, что его внук владеет ювелирной фирмой, один из мастеров которой некогда создал их! И он, Джералд, пойдет на все, чтобы каждая женщина могла позволить себе носить подобное чудо!
Он намеренно не рассказал членам совета директоров о причинах, побудивших его начать переговоры о покупке «Дома де Вальдерро». Никогда и ни под каким предлогом Джералд Каннингем не позволит кому-то узнать, что им двигали исключительно сентиментальные мотивы. Он не даст другим возможность воспользоваться его слабостью и распять на финансовом кресте. А они бы обязательно сделали это. Люди его круга не имеют представления об эмоциональных выигрышах, их волнуют только деньги.
Джералд вырос в суровом мире — мире, где его родители боролись не на жизнь, а на смерть, чтобы развернуть свой бизнес. А потом, когда уже почти достигли процветания, едва не потеряли все. Здоровье отца было подорвано невыносимым напряжением сил и нервов. И Джералд еще в юности решил сделать так, чтобы надежно защитить свою семью, сделать их бизнес стабильным и процветающим, чтобы никогда не видеть посеревшего от горя лица отца и слез отчаяния и страха в глазах матери.
И он добился своего — построил могущественную империю, стоящую миллиарды, но глубоко внутри него так и осталась частичка того молодого Каннингема, который с мукой наблюдал за страхом и отчаянием родителей. И он не забыл того, что рассказывал ему дед о годах унижения и нищеты.
Джералд поклялся, что поведает своим детям всю правду об их прадеде, воспитает их так, чтобы они чтили его память и понимали, что деньги не могут заменить силу духа, характер, любовь. И если Мануэлла не согласится с ним, значит, она совсем не та женщина, за которую он ее принимает…
Он поразился тому, какой оборот приняли его мысли, и нервным жестом положил на тарелку вилку и нож. Их звон привлек внимание Мануэллы и заставил с удивлением посмотреть на него. В глазах Джералда застыло странное выражение сдержанного изумления. Она уже хотела спросить, что тому причиной, но не успела. Он опередил ее и поинтересовался, не плавала ли она в бассейне отеля.
— Нет, — улыбнулась Мануэлла. — А вы?
— И я нет, — признался он. — Времени не было.