Каприз

Кристи Агата

— Река Хэлм, сэр, — сказал он. — А там вдали — Дартмур.

Было ясно — нужно восхищаться. Пуаро пробормотал несколько раз необходимое «Manifigue» [2] , хотя в действительности природа трогала его мало. Слова восхищения могли сорваться с его губ скорее при виде хорошо возделанного огорода. Мимо автомобиля медленно прошли с трудом тащившиеся в гору две девушки. Они были в красных шортах, на голове красовались яркие цветные косынки, а за спиной — тяжелые рюкзаки.

2

Великолепно! (фр.)

—

Тут рядом молодежная гостиница, сэр, — объяснил шофер, явно взявший на себя обязанности гида Пуаро по Девонширу. — В Худоун-Парке. Он раньше принадлежал мистеру Флетчеру. Потом его купила ассоциация молодежных гостиниц, и в летнее время у них все переполнено. Их тут бывает больше сотни за ночь. Остаются не больше, чем на пару ночей — потом им нужно шагать дальше. Останавливаются и парни, и девушки, большей частью иностранцы.

Пуаро рассеянно кивал головой. Он думал о том (и уже не в первый раз), что шорты сзади идут очень немногим особам женского пола. Он с болью закрыл глаза. Ну почему, почему молодые женщины должны так одеваться? Ведь эти красные штуки очень непривлекательны!

— Кажется, порядочно поднагрузились, — пробормотал он.

— Да, сэр, от вокзала и от автобусной остановки подъем сюда трудный. А до Худоун-Парка целых две мили. Если вы не возражаете, — сказал он нерешительно, — мы могли бы их подвезти…

— Конечно. Непременно, — милостиво согласился Пуаро.

Он ехал один в этом роскошном, почти пустом автомобиле, а две молодые запыхавшиеся и вспотевшие женщины, отягощенные своими рюкзаками и не имевшие ни малейшего представления о том, как одеваться, чтобы стать привлекательными для другого пола, должны идти пешком…

Шофер тронул машину и, поравнявшись с девушками, остановился. Они с надеждой повернули к ним свои раскрасневшиеся лица.

Пуаро открыл дверцу, и девушки забрались в машину.

— Вы очень добры, спасибо, — промолвила одна из них, светловолосая девушка, говорившая с иностранным акцентом. — Дорога оказалась длиннее, чем я думала.

Ее попутчица с бронзовым загаром и темным румянцем только тряхнула выбившимися из-под косынки каштановыми локонами и, сверкнув зубами, пробормотала:

— Grazie [3] .

А блондинка продолжала живо болтать:

— Я приехала в Англию на две недели. Я приезжаю из Голландии. Англия мне очень нравится. Я уже побывала в Стрэдфорд-Эвон, Шекспировский театр и Йорик-замок. Потом я была в Клоувли, сейчас осмотрела Экстерский собор и Торки… очень красиво… Я приехала в здешние знаменитые по красоте места, а завтра поеду в Плимут, откуда было совершено открытие Нового Света.

— А вы, синьорина? — обратился Пуаро к другой девушке. Но та только улыбалась и встряхивала своими локонами.

3

Спасибо (ит.)

— Она не очень хорошо говорит по-английски, — вежливо объяснила голландка. — Мы обе немного говорим по-французски — мы говорили на этом языке в поезде. Она живет недалеко от Милана, в Англии у нее родственница

замужем за джентльменом, у которого большой бакалейный магазин. Она вчера со своим другом приехала в Эксетер, но он поел пирога с телятиной из какой-то лавки в Эксетере и вынужден был остаться пока там. Ему нехорошо. В жаркую погоду его лучше не есть, пирог с фаршем из телятины.

На этом месте рассказ был прерван, так как машина подошла к развилке дорог. С жаркими словами благодарности, выраженными на двух языках, девушки выбрались из машины и пошли по дороге, уходившей налево. Оставив на время свое олимпийское спокойствие, шофер взволнованно сообщил Пуаро:

— Остерегаться нужно не только пирога с телятиной… корнуэльский пирог тоже опасен. Начиняют чем попало — праздники!

Он включил передачу, и машина пошла по правой дороге, которая вскоре привела их в густой лес. Шофер продолжал говорить и закончил тем, что вынес окончательный приговор обитателям молодежной гостиницы Худоун-Парка.

— В этой гостинице премиленькие девушки… Некоторые, конечно. Но им трудно втолковать закон о нарушении границ участка. Они нарушают его без всяких церемоний! Будто не видят, что это частная собственность. Ходят через лес, да еще и притворяются, что не понимают, о чем им говоришь!

Он мрачно покачал головой.

Они проехали крутой спуск, въехали в огромные железные ворота и, наконец, по подъездной аллее приблизились к большому белому дому, построенному в георгиевском стиле и повернутому к реке.

Машина остановилась. Шофер открыл дверцу в тот самый момент, когда на ступеньках лестницы появился черноволосый дворецкий.

— Мистер Эркюль Пуаро? — произнес он невнятно.

— Да.

— Миссис Оливер ждет вас, сэр. Вы найдете ее там, на террасе. Позвольте, я покажу вам дорогу.

Пуаро пошел по извилистой лесной тропинке; время от времени внизу, в просветах между деревьями, поблескивала река. Тропа постепенно понижалась и наконец привела к открытой площадке в виде круга с низким зубчатым парапетом. На парапете сидела миссис Оливер.

Она поднялась ему навстречу. Лежавшие у нее в подоле яблоки упали и раскатились в разные стороны.

— Не понимаю, почему я всегда все роняю, — произнесла миссис Оливер неразборчиво, так как у нее рот был полон яблока. — Как вы себя чувствуете, месье Пуаро?

— Tr`es bien, cher madame [4] , — вежливо ответил Пуаро. — A вы?

Миссис Оливер выглядела несколько иначе по сравнению с тем, как она выглядела, когда Пуаро видел ее в последний раз, и причиной был, как она уже намекнула по телефону, ее новый эксперимент со своей прической. В прошлый раз ее белые волосы словно развевались ветром. Теперь же они были перекрашены в темно-синий цвет и взбиты кверху в сложном многообразии небольших локонов в стиле псевдомаркизы. Но на маркизу она была похожа только до шеи; на остальную часть можно было бы с успехом прицепить ярлык: «Практично для сельской местности». На ней были пальто и юбка из грубого твида цвета яичного желтка и ядовито-горчичный джемпер.

4

Очень хорошо, дорогая мадам (фр.)