Капризная фортуна
Шрифт:
А в мутных водах мелькали извивающиеся тела водных монстров. Кашьюри отправлялись в свой последний путь к солёной океанской воде. Теперь эти твари уже точно никогда не попробуют человеческого мяса.
Глава тридцать восьмая
Повторное завоевание
Идти против мощного встречного течения кораблям эскадры оказалось и в самом деле весьма сложно. Хорошо хоть кашьюри, поражённые и испуганные творящимися вокруг них изменениями, а особенно снижением уровня залива, почти полностью потеряли ориентацию и перестали бросаться на борта
Делали это несколько раньше места основной переправы, в надежде, что верхом на лошадях новый союзник домчится до своих войск гораздо быстрей борющихся с течением кораблей. Лидеру болотников советовалось дождаться спада воды в заливе, заключить перемирие с войсками короля Здорна и целенаправленно двигаться в центральные области своего континента. Следовало немедленно взять власть в тех местах, откуда уходят пойменные болота и где в скором времени начнут давать богатейшие урожаи самые плодородные равнины этой планеты. Тем более что Уйдано тоже получил подробные пояснения, что, как и по вине какого человека всё ужасное здесь происходило. Как итог, он весьма быстро придумал новую байку о своём вчерашнем самозванстве, лихо заявив, что дух покойного императора Гранлео окончательно умер и навсегда покинул тело рыжеволосого Лайри.
Там же высадили и всех пленных княжества Керранги, разрешив им отправиться домой. Всех, кроме княжича и одного его самого близкого товарища. На них у Менгарца имелись пока иные, далекоидущие планы. Ибо он при допросе выяснил, что если кого и послушаются рыцари, воюющие на Первом Щите, то лишь самого князя или его правомочного наследника. В противном случае обязаны воевать до последнего воина за павшего императора.
Вот так вот облегчались корабли для придания большей скорости. Но это мало помогло.
Двигаясь галопом вскачь по береговому тракту, Уйдано и в самом деле успел к месту переправы чуть раньше эскадры и даже успел организовать торжественное построение своих войск на гребне скал. Тем самым как бы приветствуя своего союзника и подтверждая взятые на себя обязательства. В ответ несколько пушек пальнули холостыми зарядами, этаким салютом подтверждая наступивший мир. Хорошо, что Уйдано предупредил своих соратников заранее о таком салюте, но и так чуть не дошло до панического бегства. С расстояния полёта стрелы неплохо просматривалось, насколько побелели лица выстроившихся вдоль обрыва воинов. А в бинокли отчётливо виднелись даже дрожащие губы и испарина на лбах.
Но всё обошлось.
Чуть дальше того места, где состоялся торжественный обмен любезностями, крутые берега залива сблизились, и встречное течение чуть ли не удвоилось. Что опять лишило Менгарца покоя. Время близилось к вечеру, и он при разговоре с Ньюцигеном в сердцах воскликнул:
– Да мы с такой скоростью и к завтрашнему утру не доберёмся к Шулпе!
– Чего ж ты хочешь? – пожал тот флегматично плечами. – Надо было
– Ха! Надо было тебе больше пороха брать!
– И так взял всё, что можно было. Кстати, а сколько теперь понадобится для второго взрыва?
– Сам понимать должен: здесь давление воды помогло. Да плюс последующее течение проём расширит. А вот вторую дамбу придётся всю полностью врывать. Для этого раз в десять, а то и в двадцать больше пороха понадобится.
– Сколько?! – адмирал в ужасе схватился за голову. – Нам придётся все трюмы забить бочками с порохом! И где набрать столько?
– М-да, следует поднапрячься в производстве, – закручинился Виктор. – Но и оттягивать с этим делом нельзя. Если за века у кашьюри выработались инстинкты плыть в основном против течения, то они обязательно устроят в Стреле самые громадные, жуткие гнезда. А потом за длительное время могут и ассимилироваться в солёной воде. Поэтому придётся лабораториям в Радовене работать день и ночь.
– Они и так работают круглосуточно, – напомнил Ньюциген. – Другой вопрос, что порох нужен для обороны, и чтобы его вырвать у интендантов, необходимо только твоё, личное присутствие.
Менгарцу и задумываться не пришлось над очевидностью подобного заявления:
– Понимаю. Тем более что мне всё равно теперь следует побывать в Чагаре в обязательном порядке. И мне такие кошмарные дела предстоят, что по сравнению с ними сбор всего пороха и отправка эскадры с подрывниками ко второй дамбе – сущий пустяк.
– Какие дела? – напрягся адмирал.
– Скорее всего, весьма неприятные и очень, очень щепетильные. Могу тебе обрисовать суть в общих словах.
И он сжато пересказал всё самое страшное, что вычитал в дневнике погибшего много столетий назад пилота. Пообещав остальные подробности обсудить во время непосредственного плавания к берегам Чагара. Или в Шулпе вместе с другими соратниками. Но и того, что было озвучено, старому морскому волку хватило для мелкой дрожи в конечностях.
– Если бы кто другой мне рассказал, – признался он, – ни за что бы не поверил! Да как же такие изверги на свет появляются?
– Как и все, от матерей. А вот потом уже становятся преступниками или алчными идиотами со временем. Один идиот придумал великую мерзость, второй идиот воспользовался изобретением для собственной корысти. Ещё и первого идиота со всей его сворой соратников, поклонников и единомышленников безжалостно прихлопнул. И если бы только ту свору устранил со своего пути! А он ведь целую планету, огромную цивилизацию превратил в рабов, взращиваемых для корма кашьюри.
Адмирал нахмурился и сжал кулаки:
– Да ты не волнуйся, порох я и сам в Радовене выбью. Особенно если правду всем открою.
– Всё равно надо нам вместе плыть. А может, меня и Мурчачо со своими старшими собратьями раньше туда подбросит. Дело, как ты теперь понял, и в самом деле слишком щекотливое. Правду открывать в лоб – не совсем верно. Многие могут взбунтоваться и объявить меня лгуном, подлым завистником и вообще предателем. Так что вначале надо провести соответствующую рекламную кампанию и только потом взяться за тех, кто смертельно опасен для здешней цивилизации.