Капризная с-сука

Мансуров Андрей Арсланович

– Не волнуйтесь, пилот. Всё под контролем. – голос первого помощника оставался как всегда сух и спокоен.

Гастингс криво усмехнулся:

– Главное – ничего из барахлишка не забудьте, когда двинетесь. Вдруг там засели злобные чужие. Готовые оборонять стратегический объект!

– Ваша ирония, лейтенант, неуместна.

– Понял, сэр. Простите. Это я… Пытаюсь поднять нам всем «боевой дух».

На это замечание первый помощник, вопреки прогнозам Гастингса всё же полетевший с ними, промолчал.

Про себя Гастингс

подумал, что, собственно, не должен отчитываться, и стараться «поднять боевой дух» двум врачам-биологам, пяти армейским техникам с оружием, инструментами и различным оборудованием для проникновения и ремонта. И трём сосредоточенно-озабоченным инженерам. Информация о том, что он должен беречь горючее – им всем до лампочки. Как и его домыслы и «юморение» про «чужих». А первый помощник Эндрю Гопкинс, возглавляющий эту маленькую экспедицию, знает об экономии и сам. Что же до пристёгивания барахлишка, и людей…

Пристёгнуты и люди и их весьма богатый арсенал. Поскольку после отделения от корабля исчезло действие гравитаторов, и в челноке царит лишь та сила тяжести, что создают двигатели – своим ускорением… Ну, или невесомость, когда они выключены.

Но не молчать же, поскольку и так достаточно тоскливое настроение царит у них на борту с того момента, как капитан разрешил в случае крайней необходимости входной люк попросту взломать!

То есть, Пауэлл заведомо уверен, что никому там, в помещениях Базы, разгерметизация уже не нанесёт вреда. И не рассчитывает, что механизмы и приводы двери центрального шлюза остаются в рабочем состоянии.

Методичная и аккуратная работа по регулировке вектора тяги и одновременная коррекция места посадки заняли его внимание на целых (!) пять минут. Касание поверхности прошло незамеченным на фоне действительно немаленьких ускорений при торможении и манёврах. Гастингс удовлетворённо вздохнул:

– Посадка произведена, сэр. До Лунной Станции по дальномеру триста пять метров. Однако на автобусы я бы не рассчитывал – вам придётся идти пешком. Прошу пассажиров проследовать к выходу. Виртуальные стюардессы помогут вам вскрыть их. Надеюсь, вам понравилось летать космолиниями «Пронзающего бесконечность»!

– А можно всё-таки без неуместного чёрного юмора, лейтенант? – Джером буквально затылком чуял, как первый помощник морщит лоб в недовольной гримасе, и поджимает губы.

– Так точно, сэр, можно. Но если по Уставу – оно уж так тоскливо…

– И тем не менее. Прошу придерживаться стандартной процедуры.

– Есть, сэр. – Джером усмехнулся в усы, и показал язык центральному обзорному иллюминатору, поскольку знал, что никто его лица не видит, – Докладывает третий пилот Джером Гастингс. Командир, сэр. Посадка произведена.

– Отлично, лейтенант. Потрудитесь оставаться на месте, пока разведочная партия не вернётся на борт. Ваша задача: держать модуль в полной готовности к взлёту на случай экстренной эвакуации.

– Есть,

держать в готовности, сэр. – Гастингс уже спрятал свою кривую ухмылочку туда же: в холёные усы. Эвакуация, как же! Чёрта с два тут есть в ней смысл.

Поскольку наверняка внутри команду исследователей ждут только трупы.

Он невольно посерьёзнел и передёрнул плечами.

Не хотелось бы, вот именно, идти с ними…

Капралы Карпов и Дзорба поставили огромный блок портативного аккумулятора у пакетника входного шлюза с заметным облегчением: пусть и при ноль пятнадцати нормальной силы тяжести нести громоздкий и чертовски неудобный ящик было нелегко, и, вот именно – неудобно. Нет, весил он, конечно, не сто сорок килограмм, как там, на «Пронзающем», или на Земле, но огромная инерция, приличный размер, и острые жёсткие углы-рёбра никуда не делись.

Первый помощник скомандовал:

– Техник Ходжес. Займитесь пакетником.

– Есть, сэр. – техник, произведённый за заслуги и профессионализм в капралы здесь же, на корабле, ловко справился с крышкой пакетника, и принялся что-то мурлыкать себе под нос, придирчиво обозревая начинку коробки.

Всё как обычно. Не по Уставу. Но первый помощник знал, что делать замечания не надо – иначе работа профессионала с вокальными причудами замедлится раза в три. Так что пусть работает, как привык. И плевать, как говорит (Или думает!) пилот Гастингс, на Устав: время сейчас дороже. Кислород в баллонах лучше использовать на осмотр, а не на ожидание…

Минут десять, пока ловкие даже в скафандре пальцы пристраивали щупы и клеммы к цепям и деталям в сложной электрике наружного щита электрораспределителя шлюза, царило весьма напряжённое молчание: техник сосредоточенно работал, дыша, как ни странно, абсолютно бесшумно. Зато наполняя радиоэфир немузыкальным мурлыканьем. Остальные только переглядывались, да тихо вздыхали, не нарушая «процесс» приколами, соображениями, или комментариями: а чего говорить, когда уже всё сказано, и варианты обсуждены. И никто не сомневается в том, что они лезут в могильник…

Ходжес наконец откинулся назад, пропев несколько тактов из победного марша из «Аиды». Буркнув: «враг сопротивлялся изо всех сил, но победили сильнейшие!», обернулся на первого помощника:

– Вроде, готово, сэр. Включать? Надеюсь, конечно, что смазка не успела совсем уж закаменеть. Но на всякий случай пусть кто-нибудь поможет мне сдвинуть бронеплиту.

– Карпов, Дзорба. Помогите технику. Включайте, Ходжес.

Под совместными усилиями техника и других двух капралов броневая плита, перегораживавшая отверстие четыре на два, посопротивлявшись с десяток секунд пыхтящим и сопящим, и трясущим и раскачивающим её мужчинам, вдруг легко и плавно откатилась вбок, открыв тёмную утробу большого грузового шлюза. Космонавты еле удержались на ногах. Ходжес буркнул: