Кара Дон Жуана
Шрифт:
Она счастливо рассмеялась (впервые за эти часы), отбросила сигарету и рыбкой нырнула в постель.
Утром Андрея и Кару вежливо попросили покинуть отель. Они без споров выехали и переселились в другой, более скромный, но не менее уютный.
Днем они пошли по магазинам — Андрей вышвырнул в помойку все вещи Кары, включая эротическое белье с прорезями на интимном месте и на сосках, включая лаковые сапоги, чулки со стрелками, браслеты с символами инь-ян, включая сумку с тем, что в сумке: сигаретами, жуткой косметикой, накладными ногтями, записной книжкой с телефонами клиентов; оставил только презервативы, так как Кара не соглашалась на секс без них. На
На следующий день Андрей отвел Кару в салон красоты, где она пробыла целый день. Маски, массажи, эпиляция, пилинг, маникюр, прическа… Теперь ее было не узнать. И дело не в процедурах (мелкие морщинки и синева под глазами не исчезли за один сеанс), не в прическе (она мало изменилась), а во взгляде — глаза Кары вновь лучились счастьем. Она радовалась каждой ерунде: новой сумочке, новой помаде, новой линии челки; завтраку в постели, обеду в закусочной, ужину при свечах в итальянском ресторане; его невинным поцелуям в нос, случайным прикосновениям, игривым щипкам…
Днем она была счастлива! Но ночью к ней возвращались все ее беды, страхи, горести. Кара боялась темноты, теней в темноте, звуков… Еще она боялась спать, поскольку не могла контролировать свои сны, и мрак прошлого вползал в них, заставляя вновь и вновь переживать тот ужас, о котором она забывала днем.
— Это никогда не кончится! — рыдала она, в очередной раз разбуженная своим самым страшным кошмаром (ее живую засыпают землей вперемешку со скорпионами). — Я не смогу забыть!
— Я найду тебе самого лучшего психотерапевта, — успокаивал ее Андрей, баюкая, как маленькую. — Самого лучшего гипнотизера, колдуна, кого хочешь…
— Никого не надо, просто будь со мной!
И он был с ней, несмотря на то, что это оказалось очень трудно. Трудно забыть о ее прошлом, трудно справляться с ее страхами в настоящем, трудно думать о будущем… Но все эти трудности были ничем по сравнению с его любовью. Такую Кару, с ее страшным прошлым, пугающим настоящим, туманным будущим, он любил еще больше… И он уже знал, что будет делать, дабы помочь и ей, и себе. Сначала надо раздобыть ей документы, придется лететь во Францию, так как без отца он не сможет этого сделать. На это время Каре лучше остаться в Нидерландах, а когда он вернется с паспортом, они поедут куда-нибудь в Таиланд, где сыграют экзотическую свадьбу. Потом можно возвращаться в Куршевель с молодой супругой — для всех Кара будет роковой красоткой, околдовавшей Дон Жуана на отдыхе и женившей его на себе. Во Франции они зарегистрируют брак, и Кара вновь станет госпожой Караян. Затем он положит ее в лучшую клинику, где ее избавят от страхов, а через годик они родят маленького Караянчика. И уж он-то (или она — все равно!) заставит Кару окончательно забыть прошлое…
Вот такой план сформировался у Андрея в голове в самую первую их ночь, но он не спешил его претворять в жизнь — уж очень ему не хотелось расставаться с Карой. Вдруг он уедет, а она опять исчезнет! Судьба уже дважды их разводила, а бог, как известно, любит троицу!
…Неделю
— Надо купить тебе альбом для рисования и набор простых карандашей, — с улыбкой сказал Андрей. — Иначе ты изведешь в ресторанах все салфетки и израсходуешь весь запас косметических средств…
— Купи, — кивнула головой Кара, не отрывая взгляда от своего «творения».
— А то виданное ли дело — малевать портреты сумасшедших старушек карандашами «Шанель»!
— Готово! — воскликнула она и передала Андрею салфетку. — Похоже получилось?
— Очень. Сразу понятно, что бабка с приветом.
— Почему это?
— Потому что на голове у нее кастрюля с ручками.
— Это не кастрюля, а шапка! — возмутилась Кара. — А то, что ты назвал ручками…
— Бабкины уши?
— Волосы! — Она шутя стукнула его кулачком в плечо. — Посмотри на ее прическу! Два куцых хвостика над ушами. А сверху нахлобучена шапка…
— Над хвостиками тебе придется поработать. Не впечатляют!
— Ух, вредина!
— А песику надо дорисовать уши, а то он похож не на питбуля, кем, собственно, является, на игуану какую-то.
— Сам бы попробовал косметическим карандашом порисовать — посмотрела бы я на тебя!
Андрей обнял ее и чмокнул в щеку. Когда Кара кипятилась, она становилась невозможно хорошенькой — личико ее розовело, тонкие надломленные бровки сходились на переносице, глаза становились похожими на спелые вишни — и Андрей всегда с умилением наблюдал за этими метаморфозами.
— Подлиза, — буркнула Кара, но не отстранилась, а еще теснее прижалась к плечу Андрея.
— Даю тебе шанс реабилитироваться, — бодро сказал он. — Вон посмотри, какой колоритный тип стоит на тротуаре! Просто Мефистофель! А главное, ни шапки, ни хвостиков — абсолютно бритый череп!
Сказав это, он ткнул пальцем в стекло, за которым на самом деле материализовался мужчина демонической наружности: худой, высокий, лысый, черноглазый, скуластый, к тому же с ног до головы задрапированный черной материей — на нем были черные брюки, пальто (длинное, узкое, с высоким воротником-стойкой) и шарф. Руки он держал в карманах, но Андрей был уверен, что перчатки на нем того же траурного цвета.
Кара проследила за рукой Андрея — перевела взгляд со стола, где лежал ее рисунок, на окно. Когда она начала поворачивать голову, на ее губах еще не затухла улыбка, но в тот момент, когда ее глаза уперлись в черную фигуру мужчины, улыбка не просто сползла, а будто вывернулась — уголки губ были приподняты, а тут опустились, как на театральной маске, символизирующей драму.
— Хазар, — прошептала Кара, едва шевеля губами.
— Кто? — Андрей перевел взгляд с ее лица на лицо мужчины. — Кто это?
Кара не ответила, похоже, она и не слышала вопроса — как загипнотизированная, она смотрела в черные глаза незнакомца, похожая в этот миг на кролика, окаменевшего под взглядом удава.
— Ты знаешь этого человека? — вновь обратился к ней Андрей.
— Да, — выдохнула-таки она.
— Это твой бывший клиент?
— Нет.
— А кто?
— Так… Знакомый.