Кара небесная

Повольнова Виктория

Врач встал на ноги. Игнорируя Михаила, он обратился к начальнику кладбища:

– Пульса едва больше 60. Она очень слаба. Я настаиваю на госпитализации.

– Я о ней позабочусь, – вновь сказал писатель.

– Забирай, Миша. Она твоя, – затягиваясь, разрешил Павел Андреевич.

Булганин ринулся к гробу, вытаскивать бывшую жену. Игнат уже собирался высказать свое недовольство, когда острый металлический наконечник трости с силой впился ему в ботинок. Еще сильнее стиснув ручку чемоданчика, врач

решил воздержаться от реплик в спину удаляющегося писателя, на руках которого мирно спала Татьяна.

– Вот так просто вы отдали её ему? – ярость всё больше овладевала врачом.

Павел Андреевич кинул взгляд сначала на собеседника, потом на пустой гроб, рядом с которым оживленно болтали и смеялись его рабочие. Былое напряжение исчезло.

– Кто бы её взял? – поворачиваясь к Игнату, ответил начальник кладбища. – Все городское начальство с ужасом дожидалось её пробуждения, так как никто понять не мог, что она с собой сотворила?

– Во-первых, у неё есть своя квартира. А во-вторых…

– …её бы ты забрал. Вот скажи мне честно, Игнат, – Павел Андреевич выпустил последний клуб дыма, очередной раз выплюнув окурок в траву, раздавив его носком туфли, – для чего тебя Татьяна Булганина? Чего ты так рвешься её добродетелем стать? Раньше я за тобой подобного не замечал.

– Я помочь ей хочу. Что в этом плохого? – растерянно ответил Игнат.

– Помочь, – задумчиво протянул Павел Андреевич. – Ну да, у тебя профессия такая – помогать. Я б даже сказал спасать.

– Не понимаю, к чему вы клоните, Андреич? Уж кому, как ни вам знать. Я единственный врач в городе, кто согласился тут работать. Пусть, как внештатный сотрудник, но всё же…

Начальник кладбища недобро ухмыльнулся.

– Спасибо тебе за это, конечно. Но думаю, ты не без собственной выгоды на это пошел.

– Это какой же? – Игнат сощурил глаза.

Прикуривая очередную сигарету, Павел Андреевич сказал:

– Мой кладбищенский врач удрал отсюда за пару лет до того, как здесь появилась Татьяна Булганина. Я пороги всех больниц обил. Никто не согласился. Даже ТЫ, – он ткнул пальцем в сторону врача. – Прикрываясь, что тебе работу научную доделать надо. Но стоило Булганиной под соловьём пролежать больше положенного, – как бы это не звучало, – как ты тут же нарисовался. Совпадение?

– Не более. Так получилось, что я защитился почти накануне. Вы, когда в первый раз пришли помощь просить, я сразу решил, если не найдете никого, сам к вам устроюсь после защиты. Как вы и сказали, совпадение.

– Знаешь, я живу очень много лет. Пару раз пробуждался. Менял профессии. Начальствовать на кладбище больше всего пришлось по душе. Меня знало и знает много людей. У них обо мне разное мнение. Но знаешь, в чём они все сходятся? В том, что я не дурак, Игнат. А вот ты, похоже, такой же идиот, как и эти, – Павел Андреевич кивнул головой в сторону рабочих. – Твой научный руководитель ко мне на следующий же день прибежал, требовал, чтобы я не брал тебя на работу. Я, видите ли, «юному дарованию» мозг запудрил. Хреновый я запудриватель, если на тебя это спустя два года подействовало.

Тебе что-то известно о Булганиной, вот и ринулся сюда, когда узнал, что она под соловьём.

– И что же я знал о ней, по-вашему?

– Понятия не имею. Но думаю, я кое-что знаю о тебе, Игнат?

– Хм. Интригуете, Андреич?

– Ага. Но до тебя мне далеко. Ты думаешь, что я не догадываюсь, что ты экстрасенс?

Игната словно током ударило. Он отшатнулся от начальника кладбища. Пластмассовый чемоданчик едва не выпал из рук.

– Не бойся, – похлопал его по плечу Павел Андреевич. – Я не сдам тебя. Ты мне нравишься. Хороший малый и работаешь прилежно. Хотя, скорее всего, водишься с кем-то из той стороны. У меня есть предположение. Не знаю насколько оно правдиво, так как вряд ли его можно осуществить, но всё же… Татьяна каким-то чудом улизнула на ту сторону, и ты своим шестым, или как там у вас это называется, чувством это понял. Ты, Игнат, хотел её себе заполучить, чтобы понять, как у неё это получилось. Ты хочешь вернуться обратно. Сначала на ту сторону, а там уже рукой подать до более лучшей жизни. Главное – знать, как себя вести. И ты уже это разнюхал. Вон, какой прилежный и старательный. Трудно, наверное, из наркоборона в добросовестного доктора превращаться? Но ты расслабься, Игнат, никого из нас отсюда не выпустят. Вон, даже Таню вернули.

Павел Андреевич похлопал врача по щеке и, прихрамывая, пошёл прочь от места захоронения Татьяны Булганиной. Игнат шумно выдохнул. Щека будто горела после прикосновения начальника кладбища.

Дарина отчаянно крутила педали велосипеда, не замечая, что встречный ветер все сильней бьет в лицо. Она должна увидеть сестру своими глазами. И убедиться, что это неправда… Дарина боялась даже моргнуть: перед глазами сразу же всплывала страшная картина. Серо-голубые глаза неподвижно смотрят в камеру. Они мертвы.

Девушка всё сильнее стискивала зубы. Слёзы для неё сейчас это непозволительная роскошь. В голове раз за разом прокручивался весь день. Она всё пыталась понять, где произошёл сбой? Что было сделано не так, если обычный, похожий на все остальные дни превратился в трагический сценарий?

До места её прибытия оставалось совсем не долго, девушка ещё сильнее налегла на педали. Прохожие для неё били лишь размазанными цветными кляксами, Дарина даже не замечала их. Мозг сам собой стал вновь воспроизводить всё то, что было до этого.

Утро началось как обычно. Будильник, душ, высоко белковый завтрак, обыденная нотация мамы, адресованная папе. Как обычно множество сообщений от Карины, в основном голосовые. По дороге на работу Дарина прослушала лишь часть их. У сестры был очередной гениальный план, в этом году она решила поступать на психолога, чтобы помогать своим подписчикам уже профессионально. Утром в прямом эфире Карина собиралась известить об этом свою аудиторию. Дарине лишь оставалось поддержать близняшку в её начинании. Это была не такая уж и плохая идея. Возможно, когда Карина станет официально студенткой её отношения с родителями, улучшатся. Они, как и почти всё большинство людей советского воспитания, были сторонниками пусть и ненужного, но диплома. Дочь, категорически отказавшаяся поступать в ВУЗ, но решившая полностью посвятить себя своей карьере блогера, не вписывалась в идеальное представление родителей об успешном будущем.