Кара небесная
Шрифт:
Ещё утром её так и подмывало поделиться с отцом. Впервые за несколько дней она проснулась в отличном настроении. Но Олег был слишком погружён в себя, своё горе и похмелье, поэтому не заметил перемены в настроении дочери. Да и сама Дарина решила сначала поделиться с мамой.
Катя была бледной и осунувшейся. Под глазами залегали тёмные круги. Всегда аккуратно уложенные волосы теперь больше напоминали воронье гнездо. Женщина нервно выискивала дочь между снующими туда-сюда людьми.
– Мама, – Дарина подошла к Кате.
И тут же оказалась
– Мама, ну, ты чего? Всё хорошо. Всё хорошо, – приговаривала Дарина, поглаживая маму по спине.
– Уже никогда не будет хорошо, – отстраняясь, прошептала Катя. – Пойдём во двор. Меня душат эти стены.
Типичная Питерская весна. Она редко радует жителей своего города изобилием солнца и тепла. Погода и температура обманчивы и быстро переменчивы. Ещё в начале апреля люди ходят в зимних куртках, продираясь сквозь снежные завалы, а уже в конце месяца в лёгких плащах на тоненькие футболочки. И дожди, дожди, постоянные дожди.
Катя усадила дочь на свою любимую скамейку и подставила лицо прохладному весеннему ветерку. Её глаза были закрыты. Она сделала несколько глубоких вдохов и повернулась к дочери.
– Как у вас дела? Почему папа не приехал?
– У нас всё хорошо. Ему срочно пришлось уехать в офис, – говоря последнюю фразу, Дарина отвернулась.
Катя сощурила глаза.
– Не покрывай его. Я знаю, что он пьёт. У него всегда так, как что-то не то, сразу в бутылку лезет. Алкаш чёртов!
– Мама, не говори так. Он только по вечерам и то чуть-чуть.
– Ага, знаю я его чуть-чуть. Потому и не приехал.
– Да он действительно в офис поехал. Там какие-то проблемы с заказом. Требуется его помощь.
– На машине поехал?
– Нет, на такси. Куда он с перегаром на машине?
– Алкаш, – непреклонно заключила Катя.
Дарина закатила глаза. И это они с Кариной слышали на протяжении всей своей сознательной жизни. Сколько бы папа ни делал, ни выкладывался и не приносил денег домой, мама всегда во главу ставила его пристрастие к алкоголю. Даже успешный бизнес, который Олег сам начал с нуля, не изменил мнения его супруги.
Впрочем, такое отношение у Кати было не только к мужу. Она так же вела себя и по отношению к дочерям. С Дарины был спрос меньше, потому как девушка была твёрдо убеждена, что спорить с мамой бесполезно, а потому зачастую отмалчивалась и втихомолку поступала по-своему. Всё равно ничего доказать было нельзя. Катя всегда была слишком уверена в своей правоте и даже мысли не допускала, что может ошибаться. Карина же вела себя диаметрально противоположно близняшке и находилась в вечной конфронтации с матерью. Что, по мнению Дарины было не совсем гуманно, так как отец, – финансовый спонсор всего и обладатель тяжёлого и уничтожающего взгляда, – всегда находился на стороне жены. Хоть и признавал в минуты штиля её неправоту.
Катя сжала переносицу и крепко зажмурила глаза.
– Это бесполезно. Его уже не
– Если тебя интересует, нашли ли убийцу? То нет, не нашли. И, похоже, у них даже подозреваемого нет.
Женщина посмотрела на дочь, как на инопланетянку.
– Как нет? Что значит, нет? Чем они там занимаются? Чем больше они тянут время, тем меньше вероятности того, что они вообще его поймают. Они уже «благополучно» упустили шанс поймать его по горячим следам.
– Полиция до сих пор не может понять, как Карину убили. Ну, то есть ясно, что ей ввели какой-то препарат, который вмиг останавливает сердечную деятельность. Но они не знаю, как его ввели. В желудке пусто, следов уколов нет. Да и о существовании такого препарата, они, похоже, знать не знали, ведать не ведали.
– Бездари! Чем там вообще занимается твой отец! Понятно же, что они без личной мотивации ничем заниматься не будут. Им оно не нужно. Олегу, что трудно дать кому-то взятку или он сам до этого не догадался? Ох, если бы я не была здесь, убийцу уже давно нашли бы.
Это точно кто-то из её чокнутых поклонников. Вот всегда, всегда ей говорила, что её блогерство не доведёт до добра. Но куда там! Кто ж мать слушает. И вот теперь что, – по щекам Кати потекли слёзы. Дарина пересела поближе к ней и обняла.
Решимость рассказать маме о своей догадки как-то в миг улетучилась. Пессимизм и скептицизм Кати, которые она гордо именовала реализмом, очень часто рушили планы и идеи остальных членов семьи.
Но Дарина твёрдо решила не отступать.
– Мам?..
Женщина отстранилась от дочери, вытерла слёзы. Когда она заговорила, её голос дрожал:
– Родители не должны переживать своих детей. Даже врагу такое пожелать страшно. Каждую ночь её вижу. Пытаюсь сказать, предупредить… Но и во сне она ведёт себя так же, как и на яву. Не слушает. Убегает.
В моей жизни теперь одна цель – чтобы эту сволочь поймали и засадили на пожизненное. Хотя и не понимаю, почему я должна кормить эту тварь со своих налогов пока она не сдохнет? Ну ладно, отменили смертную казнь, так почему бы этих уродов на органы не пускать? Забрал жизнь, теперь отдай её другому. Я костьми лягу, но эта сволочь получит высшую меру наказания. Он мне ответит за мою дочь. Ответит.
Катя вновь заплакала.
Выслушав монолог мамы, Дарина усомнилась во всём, что до этого момента ей казалось нерушимым. По факту её теория строилась на исчезнувшем крестике, который благополучно мог забрать убийца. Хотя девушка всё равно, по-прежнему была уверена, что сестра не умерла.