Kara no Kyoukai:Chapter01 00
Шрифт:
девушек, покончивших с собой. Призрачные. Понимаешь?
Я кивнул.
Хотя меня не оставляло чувство, что мне не захочется выслушивать эту историю
еще раз, когда я узнаю, в чем дело.
Судя по тому, что сказала Шики, она уже разобралась с этим призраком.
С тех пор, как я познакомил этих двоих, прошло уже два месяца. Теперь мне
приходится пожинать плоды в виде жутких рассказов. В отличие от этой парочки, мне, как обычному человеку, лучше
и разговоров о них. Но мне все же не хотелось, чтобы меня игнорировали, и я решил
продолжать придерживаться нейтральной позиции.
Шики бросила на меня угрюмый взгляд.
Интересно, что я сделал, чтобы так ее разозлить?
– Но ведь Шики видела там призраков в начале июля? Тогда было всего четыре
призрака, я правильно понял?
Мне просто хотелось уточнить, но Шики покачала головой.
– Восемь. Их было восемь с самого начала. И больше самоубийств не будет, на
этой цифре все остановится. Но порядок будет обратным.
– Так ты хочешь сказать, что видела восемь призраков с самого начала? Как та
странная ясновидящая девочка из телевизора?
– Ничего общего. Со мной все в порядке. Там ненормален сам воздух. Все дрожит
и переливается, как на границе горячей и холодной воды.
Тоуко-сан немедленно подхватила тему, истолковав несколько двусмысленные
слова Шики по-своему.
– Другими словами, получается, что время там течет неровно, захлестываясь в
спирали и водовороты. И сроки, за который какая-то вещь полностью истлеет, рассыплется и сотрется – очень разные. Если хотите знать, индивидуальность человека и
память о нем исчезают не одновременно. Когда человек умирает, разве воспоминания о
нем немедленно растворяются? Совсем нет, верно? Пока существуют люди-очевидцы, носители воспоминаний, ничто не исчезает бесследно и немедленно. Воспоминания о
человеке медленно тают, уплывают и растворяются. Если очевидцем оказывается среда, в
которой жил и двигался человек, то воспоминания… нет, правильнее сказать – записи, некоторых особых людей в особых условиях – подобно этим девочкам – могут
задержаться и бродить по городу в виде записей-иллюзий. Даже после смерти. Это часть
феномена, который представляют собой «призраки». Но видят их лишь те люди, которые
отчасти разделяют с ними воспоминания: родители, друзья. Шики – и здесь исключение.
12
В движении подобных «временных голограмм» существуют разные аномалии, но на
крыше зданий Фудзё время действительно еле ползет. Воспоминания о девушках,
положение дел. И воспоминания-записи – живут. То, что там видели люди – движение их
зыбких теней, потерявшихся в искаженном потоке времени.
Тоуко-сан зажгла следующую сигарету.
Она хотела сказать, что ушедшие в прошлое люди и события не исчезают, если, например, я их помню? Если я их помню – они живы, а… если они живы – их можно
увидеть?
Это нечто похожее на галлюцинации… хотя нет, Тоуко-сан использовала слово
«иллюзия». Иллюзия – так обозначают то, что не существует в вещественной форме.
Угрюмо заговорила Шики:
– Объяснения меня не слишком интересуют. Призраки неопасны. Что должно
беспокоить – так это она. Я ее как следует проучила, но ее настоящее тело находится где-
то еще. Если оставить так, то все может повториться снова и снова. Мне наскучило быть
телохранительницей Микия.
– Согласна. О Фудзё Кирие я позабочусь. А ты отведи Кокуто домой… хотя нет, до
конца его рабочего дня еще целых пять часов. Можешь пока поспать на том этаже.
Палец Тоуко-сан указал вниз. Комнаты вниз ни разу не подметали с прошлого
года, и там было грязно, как в котельной.
Шики, как и ожидалось, проигнорировала ее щедрое приглашение. Вместо этого
она пробуравила ее взглядом.
– Так что же это было?
Чародейка с сигаретой в зубах неторопливо прошлась по комнате и остановилась у
окна. Задумчиво окинула взглядом летний пейзаж.
В комнате не было зажженных ламп, и она тонула в полумраке, освещаясь только
естественным светом, падавшим из окна. Со своего места я не мог сказать, миновал уже
полдень или нет.
Снаружи пылал ослепительный солнечный свет, очерчивая контур окна яркой
каймой. Над пыльным двором дрожал нагретый воздух.
Тоуко-сан помолчала, потом негромко сказала:
– Для начала, следует определить, что означает ее полет.
Я, словно завороженный, следил, глядя ей в спину, как струйка табачного дыма
вспыхивает в солнечных лучах. Силуэт Тоуко-сан в сияющей солнечной белизне казался
зыбким дрожащим миражом.
– Кокуто, что ты думаешь, когда смотришь на мир с высоты?
Неожиданный вопрос выдернул меня из странного оцепенения.
Я не бывал на большой высоте с тех пор, как еще ребенком оказался на обзорной
площадке Токийской башни. Вспомнить, о чем я тогда думал… это давалось с трудом.