Кара
Шрифт:
Порезали зачерствевший пирог-лимонник, отхлебнули чайку, и хозяин дома глянул на гостя с любопытством:
— Так говоришь, дом какой-то тебе не по нутру? Ну ты, брат, шутник, меня вот вообще блевать тянет от всего окружающего и ничего, терплю. Давай-ка абрикосового лучше примем.
— Смотри, Силантий Анатольевич, — доктор наук Чох отхлебнул ликера и запил огненно-горячим чаем, — в одной питерской квартире люди живут, семья. И в каждом колене у них или чекисты-мокрушники, или ворье, или бабы, на коих пробы ставить негде — словом, ничего святого. Интересно мне стало, и оказалось, что у всех живущих в этом доме смертность на порядок выше, чем в округе, так же как и уровень преступности.
— Э, Игорь Васильевич, ничего особо нового ты не обнаружил. — Хозяин дома улыбнулся снисходительно и подлил гостю чая. — Давно известно, что славный град Санкт-Петербург стоит на очень паршивом месте, я уж не говорю о том, что и на костях людских: почитай, тысяч сто угробил Петр Алексеевич, пока свою столицу строил. Конечно, по сравнению с ГУЛАГом это пустяк, но чувствуется.
Он протер запотевшие от горячего чая очки и медленно почесал огромное, похожее на локатор ухо:
— В принципе, здесь вообще ничего возводить было нельзя, слишком уж много энергетически отрицательных участков. Первые строители, конечно, всего этого не знали, но у них существовали свои способы проверки мест на предмет годности для проживания. И действительно, многие районы сперва были забракованы, параллельно с молодым городом росли заброшенные пустыри, которые люди обходили стороной и считали обиталищем дьявола. Там почему-то и продукты портились, и болезни разные появлялись, а животные вообще избегали этих мест, даже птицы не гнездились. Однако город рос, советы стариков постепенно забывались. На месте пустырей строились новые дома, а напрасно — с геопатогенными зонами шутки плохи. Самое ведь главное в жизни — это место обитания.
— Знаем, знаем, — Чох улыбнулся и налил хозяину, оседлавшему любимого конька, абрикосового, — слышали мы в свое время и про пуп земли, и про оракула дельфийского, и про культовые строения древних. А не мог бы ты, Силантий Анатольевич, просто взять и посмотреть, что такого особенного в том месте, где этот дом находится?
— Можно конечно. — Сысоев вытер вспотевший то ли от горячего чая, то ли от ликера лоб. — В прошлом году удалось составить карту подземного Питера, раньше-то сам знаешь, чекисты близко никого не подпускали, а теперь плюнули, не до того. Так вот, Игорь Васильевич, ты даже не представляешь, — он с энтузиазмом откусил лимонника, — это целый мир. Разломы, подземные потоки, заброшенные катакомбы, и все они являются по сути своей энергетически активными формами, влияющими на самочувствие людей. Но самое интересное в другом — интенсивность их излучения напрямую связана с космическими ритмами. Можно увязать в единое целое местонахождение предмета на земной поверхности и положение самой земли относительно солнца, то есть зависимость от временного параметра — есть специальная программа. — Неожиданно он сделался мрачен: — Только придется подождать, потому как моя «трешка» ее ни за что не потянет, а завтра на работе без проблем все просчитаю. Так какой, говоришь, у гадюшника-то адрес?
Наконец абрикосовый допили, Игорь Васильевич посидел еще немного и засобирался домой, а на дорожку его одарили дискетой.
— Здесь все самое интересное по теме, вроде ликбеза. — Крепко пожав гостю руку, хозяин открыл дверь. — Позвоню завтра.
Очутившись в полутемной парадной, Чох поспешил на свежий воздух.
Погода нынче не радовала: с низко надвинувшегося неба валился крупный, сразу же раскисавший снег. Посовещавшись с самим собой, Чох направился к ближайшему киоску. Запихав в рот полпачки «Дирола», он принялся мужественно жевать, обильно сплюнул зеленым и, забравшись
Внутри российской автомобильной гордости было неуютно, вольно гуляли ветра. Дожидаясь пробуждения обогревателя, Игорь Васильевич успел сделаться трезвым как стеклышко, будто и не пил ничего. Слава тебе, Господи, наконец-то окна оттаяли, мотор затарахтел ровнее. Стронув сарай на колесах с места, Чох без приключений прикатил на стоянку. От нее до кирпичной точки, где он проживал, было рукой подать. Поднявшись легким бегом на седьмой этаж, Игорь Васильевич позвонил.
— Будешь обедать? — Супруга положила красные от стирки руки на выпуклые, когда-то очень привлекательные бедра и прищурила карий глаз: — Борщ украинский с салом и чесноком в твоем духе.
— Спасибо, родная моя, я потом. — Чох поцеловал спутницу жизни в красное распаренное ухо и направился в свою комнату — в квартире самую маленькую.
У окна помещался стол с компьютером, а стены были украшены личными вещами хозяина: «восьмиунцовками», в которых давным-давно Игорь Васильевич выиграл первенство среди вузов, шкурой медведя, убитого в честном бою, «пальмой», вырезками из газет, дипломами, фотографиями. На особо почетном месте висела полка, на которой пылились обвязанная черным поясом каратэга и синоби седзоку — маскировочный костюм ниндзя, а под всем этим великолепием у стены стоял железный ящик с помповым «Моссбергом 500».
— Глаша, Глаша, Глаша, — доктор наук открыл ящик стола и зашуршал бумажкой от сахара-рафинада, — где ты, девочка моя?
В ответ раздался писк, и из-под дивана выкатилась здоровенная крыса-блондинка — жутко умная, с умильной усатой мордой. Крыса ловко поднялась сусликом: «Дай сахарку-то, дядька». Жила хвостатая в чоховской комнате уже давно, особо не хулиганила и, шустро схватив кусочек белой смерти, тут же принялась его грызть, помогая себе розовыми, будто обваренными лапами.
Пообщавшись с воспитанницей, Игорь Васильевич сделался серьезен и опустился в стоявшее перед компьютером кресло. Вжикнула прочитанная дискета, негромко зафыркал струйный принтер. Усевшись по-американски, нога на ногу, Чох принялся читать распечатку, сразу, к слову сказать, узнав много чего познавательного. Сысоев был абсолютно прав, говоря об энергетической структуре земли как о чем-то крайне интересном и загадочном.
Еще в тридцатые годы французский физик Ф. Пар открыл с помощью биолокации активную глобальную сеть с размерами ячеек четыре на четыре метра, ориентированными по магнитному меридиану. Она разделяет поверхность земли на «больные» и «здоровые» зоны. Длительное пребывание в неблагоприятном (геопатогенном) месте приводит к нарушению функционирования человеческого организма, то есть к болезням.
Позже выяснилось, что существует целый ряд различных геобиологических цепей. Так, немецкий ученый Виттман исследовал звенья глобальной системы, имеющие размеры шестнадцать на шестнадцать метров и ориентированные как ромбы с большей осью в направлении север — юг. Затем его соотечественник Хартман обнаружил сеть с размерами элементарных ячеек два на два с половиной метра, а ученый из Баварии Курри открыл геобиологическую цепь с размерами составляющих пять на шесть метров.
Вопросы происхождения и физических свойств глобальных сетей пока неясны. Но уже известно, что они состоят из незримых потоков геомагнитного излучения, которые обычно проявляют себя в местах пересечения подземных водных течений. В таких местах наблюдается повышение ионизации воздуха, усиление радиоактивного фона, увеличение потенциала атмосферного электричества и другие изменения геофизических параметров среды, оказывающих влияние на психофизиологическое состояние людей.