Карабас и Ко.Т

Айрес Алиса

Очень осторожно я приоткрыл глаза и попытался осмотреться, не привлекая к себе внимания. И сразу уперся взглядом в мерно покачивающийся носок незабвенного розового кеда. С души сразу отлегло, но на смену страху пришло удивление: с какого перепугу Аль сидит здесь и охраняет мой сон?!

Я повернул голову. И встретился взглядом с учителем. Наверное, нужно было что-то сказать, но я потерял дар речи. Я не смог точно определить, что увидел в его глазах. Восторг, гордость? Да, несомненно, хотя в жизни не подумал бы, что он когда-нибудь будет так на меня смотреть. Но не только это. К восхищению, столь несвойственному скупому на похвалы Алю, примешивались любопытство

и... страх. Ну, по крайней мере, нескрываемое опасение.

С минуту мы играли в гляделки, а потом я сдался. Отвел глаза и спросил:

– Они ушли?

Звездочет презрительно фыркнул, покачал головой, подумал о чем-то несколько долгих вздохов, а потом вдруг рассмеялся дребезжащим старческим смехом.

– Э-э-э... учитель, - не выдержал я, - я... а чем я... вас развеселил?
– в том, что развеселила его не госпожа Лазалия, я не сомневался.

Аль перестал смеяться, строго посмотрел на меня и рявкнул:

– Ты чего это, вьюнош, развалившись, на полу возлегаешь, когда со старшими разговариваешь?!

Меня подкинуло и привело в вертикальное положение. Уж не знаю, старик постарался или со страху. Но, вытянувшись в струнку, я принялся есть его преданными глазами, в надежде избежать затяжной нотации. Снова повисла долгая пауза.

– Ладно, садись, чего уж там, - как-то слишком миролюбиво махнул рукой звездочет и магическим пассом пододвинул мне втрое кресло.
– Не сержусь, поди, - вздохнул он, - только диву даюсь тебе, маркиз в"Асилий, - я промолчал. Выяснять что-то, а уж тем более, спорить с ним - себе дороже. Захочет - сам все объяснит, а не захочет - клещами не вытянешь. Одна надежда, что настроение у него все же благодушное.
– Самочувствие-то твое как, ученичок?

Я клацнул челюстью. А чего это он вздумал моим самочувствием интересоваться? Что-то не то со стариком творится... Уж не ударили его чем добры молодцы из дворянской дружины?

– Н-нормально...
– промямлил я, понимая, что в этот раз промолчать уже не получается.

– И насколько нормально?
– сощурившись, продолжал допытываться Аль.

– Ну...
– я мысленно провел ревизию своего тела на наличие повреждений, ничего, внушающего опасения, не обнаружил и честно признался: - Никаких неприятных ощущений, учитель.

– Хм...
– глубокомысленно изрек старик и снова надолго задумался.

Я обвел взглядом комнату и обнаружил Сириуса, прикидывающегося ковриком на одной из дальних полок. Словно почувствовав мой взгляд, кот открыл глаза, дернул ушами и подмигнул. Потом лениво потянулся, повернулся ко мне спиной и снова перестал двигаться. Заснул, наверное. Или сделал вид, что заснул.

Очень хотелось рассмотреть, что там у меня на поясе, но пошевелиться я боялся. Никогда не знаешь, чего ждать от Аля в следующую минуту, и что может вывести его из себя. Но мне повезло. Учитель вдруг весело сверкнул глазами, хекнул и сам ткнул пальцем в значки.

– Значится, ты у нас теперь еще и левитатор высшей ступени, говорящий с серебром и человек-невидимка в одном флаконе, - он снова хихикнул, а я не выдержал и все же извернулся, чтобы увидеть новые символы. Рядом с белыми крылышками появились кокетливое зеркальце в узорной раме и серый силуэт человека, похожий на тень. Х-м-м...

– Э-э-э... учитель...
– я замялся, поскольку не знал, какой из вопросов сформулировать первым, да и побаивался его реакции.

– Ну чего уж, спрашивай!
– поразил меня своим великодушием Аль.

– А почему левитатор высшей ступени?
– брякнул я первое, что пришло в голову.

– Так крылышки-то беленькие,

ангельские, а сие означает, что летун ты есть наилучший. И что, больше ничего не интересует?
– ехидно добавил он.

Я набрался смелости и спросил:

– Почему они ушли? Почему оставили нас в покое?

– Ишь ты!
– хмыкнул звездочет, но мне показалось, что в его смешке проскочила нотка гордости.
– Мы, значится... Нас оставили...
– он покачал головой.
– Ценю, вьюнош, ценю... Отрадно...

– Так почему?
– все же рискнул настоять я на ответе.

– Да потому что прав не имеют никаких более. Не по зубам им полимаг с тремя апгрейдами. А тут и сообщение из Магистерии пришло, что уже четыре. Они-то тебя повязать после второго надеялись, ан нет... не успели!
– старик снова разразился дребезжащим смехом.
– А ты вот мне что скажи, маркиз. Это когда это ты левитатором-то стал? Уж не тогда ли, когда перила напротив моей спальни порушил?

Я ухватился за невинное объяснение. Не рассказывать же ему, что мы их разговор с Шимми подслушивали! Я сделал виноватый вид и заныл:

– Да все из-за этой ступеньки пакостной, учитель! Вы спали, я на нее наступать не хотел, попробовал перепрыгнуть, да темно было, не рассчитал, ну и... А когда понял, что падаю с пятого этажа... полетел.

– Я смотрю, у тебя(зпт) в"Асилий, что ни апгрейд, то со страху!
– совсем уж развеселился Аль. Интересно, с чего бы это?
– Пугать тебя, что ли, почаще? Глядишь, быстрее расти станешь. А то ведь, как я посмотрю, голодом да работой тебя не проймешь...

Он задумчиво пожевал губу, покосился на меня, а потом за считанные секунды сотворил огненный шар и швырнул его прямо мне в грудь. Я заорал и нырнул под кресло. Шарик пролетел мимо, описал дугу и снова нацелился на меня. Свободы маневра под креслом было маловато, пришлось вылезти и снова уворачиваться. В следующие пару минут я скакал по кабинету, демонстрируя чудеса акробатики, но сволочной шарик не собирался сдаваться. Он уже прожег дыры в спинке одного из кресел, в шторе на окне и в каком-то древнем фолианте. Оказаться на их месте мне совсем не хотелось, но что делать, я не знал, а посему продолжал бегать. Реакция у меня была все же получше, чем у огненного снаряда, на поворотах он тормозил, и только это давало мне некоторое преимущество, но времени подумать все равно не оставалось. На очередном моем броске в сторону, шарик снова по инерции пролетел мимо, но я краем глаза успел заметить, что в этот раз он направлен прямо в спящего Сириуса. Я опять заорал. Видеть, как глупая шутка учителя испепеляет моего усато-полосатого друга, не хотелось совершенно. И тут это случилось снова. Глубина зрения резко увеличилась, распространяясь вширь, я увидел мельчайшие капельки воды, взвешенные в воздухе. Они дрогнули от моего взгляда, стали собираться вместе, накапливать силу, чтобы мощным потоком обрушиться на злокозненный огненный шар. Послышалось злобное шипение, оглушительный возмущенный мяв, стеллаж заволокло паром, а через мгновение из него вылетел мокрый, подпаленный, очень злой, но живой Творожок.

Я счастливо улыбнулся, но кис, судя по всему, не разделял моей радости по поводу чудесного спасения. Промокшая шерсть топорщилась иглами дикобраза, приподнятая верхняя губа позволяла демонстрировать белоснежные и очень острые клыки, когти ятаганами были нацелены прямо мне в лицо.

– Сыр, - попытался я вразумить его, - я успел...

Но тут перед глазами все уже знакомо поплыло, я только подумал, что столько прорывов для моей глупой головы - это слишком, и провалился в беспамятство.