Карабинер
Шрифт:
– Ты как? – Марина вскакивает на ноги и обнимает, я слышу, как глухо бьётся её сердце. – Что же за проклятое место тут!
– Нормально. – Не знаю, могу ли я сказать о моём освобождении. Решаю, пока оставить эту информацию при себе. – Царапины не значительные.
– Ох, тут такое было. – Девушка садится и утягивает меня за собой. – Тебя как отвели в медпункт, Сириец, это же он был? Решил наказать тех уродов, показать, что будет с теми, кто решит снова устроить беспредел.
Я видела кровь на его перчатках, и с лёгкостью могла представить
– Ну, он, конечно, отмороженный на всю голову. Признаюсь, что после сегодняшнего тебе больше не завидую. Я бы побоялась связываться с таким как он. – Девушка сложила руки на коленях и смотрела задумчиво в стену. – Могу поспорить, что он в сексе предпочитает какое-нибудь садо-мазо. Видела я таких… Плавали, знаю. Больные ублюдки.
Жёсткость исходила от Зейда, он был грубым во всём, в каждом своём движении и слове, в интонации. Но я не была согласна с Мариной. Отмороженным он не был, в отличие от многих, мужчина не пытался никого изнасиловать. То, что он проучил несколько уголовников, не портило его репутацию в моих глазах.
– Ты ошибаешься. – Спорить с девушкой я не собиралась, а она посмотрела на меня как на больную на всю голову. Чуть ли у виска не покрутила.
– Алё, Наташ, он убил их всех. Сначала Лысому голову прострелил, потом его другу яйца отстрелил и не разрешил доставить к врачу, тот там у нас на глазах и умер от потери крови. Слышала бы ты как он орал. Остальных просто – забил до смерти. – Холодные иглы пробежали по позвонку. Сначала я подумала, что Марина врёт или преувеличивает, но потом по её глазам поняла, что нет. – Мне теперь в кошмарах будет сниться, как он надевает перчатки, а потом бьёт их до тех пор, пока они не станут неузнаваемыми.
Вот почему было так тихо.
Я шумно сглотнула. Нехорошее предчувствие стало больше.
– Возможно это было необходимо, чтобы все остальные знали, что будет, если они решат устроить очередное восстание. – Не знаю, хочу защитить мужчину перед Мариной или самой собой.
– Не знаю. – Отвечает она глухо. – Мне показалось он кайфовал, когда бил их.
***
Ночью мне не удалось уснуть, в голове бесконечно копошились странные размышления. Я думала над словами Марины, над моим переездом и происходящем в целом.
Утром, когда мы собирались на зарядку, в нашу камеру зашёл дежурный, смотрел он на меня косо, красноречиво. Для него я была умелая шлюха, что обвела очередного мужику вокруг пальца. Я всё поняла по его взгляду.
– Нателла, с вещами на выход. – проговорил он недовольно. Не думала, что мой переезд состоится так быстро. – Ты освобождаешься под залог на время проведения досудебного расследования.
Отчётливый стук Марининой челюсти был оглушительным. Она стояла с открытым ртом и не верила словам мужчины. Переводила взгляд с меня на него, и по моему не очень удивлённому, она безошибочно сделала вывод, что я была в курсе.
–
– У меня его нет. – Отвечаю честно. – Решение Зейда, я переезжаю к нему…
Чуть ли не добавляю «чтобы удобнее, наверное, было трахаться.»
Я впервые называю его по имени вслух. Сама вздрагиваю и закусываю нижнюю губу, а Марина присвистывает.
– Ну ты влипла, мать. – Заключает она. – Он же тебя дома может на органы пустить. Что захочет сделает, ты не знаешь его совсем. И никто не сможет остановить его. Ку-ку. На такое нельзя соглашаться.
Об этом я тоже думала ночью. Размышляла над мотивами мужчины. Но что-то подсказывало мне, что выбора у меня нет. Любое моё сопротивление вызовет у него недовольство и станет только хуже.
– Не нагнетай. – Пытаюсь натянуть на лицо улыбку.
– Ты и сама знаешь, что я права. – Девушка поджимает губы, кусает нижнюю.
– Береги себя, ладно. Надеюсь, что увидимся в следующий раз при других декорациях.
Глава 13. Новая клетка.
Мне надевают на ногу браслет, говорят правила нахождения в квартире и уходят, прощаясь с Зейдом. Ни у кого не возникает вопросов, почему заключённая переезжает на квартиру к Карабинеру. Всем плевать на закон.
На мне всё тот же государственный комбинезон и выгляжу я нелепо в нём в современной квартире в центре Рима. Зейд же этого не замечает. Мужчина не собирается устраивать мне экскурсию по дому.
– Иди в душ. Смой с себя тюремную вонь и избавься от этого прикида. – Зейд говорит только приказами. Я уже привыкла к такой манере общения, хотя понимала, что это не нормально.
– У меня нет одежды. – Смущенно говорю ему, вспоминая в чём я была при первой нашей встречи. При выходе из тюрьмы мне вернули весь набор белья, я выкинула его сразу же в урну перед машиной. Карабинер не удержался и рассмеялся, когда увидел эту картину, заставляя меня смутиться.
– Оденешь пока мою футболку, завтра привезу что-нибудь. – Мужчина провёл меня в огромную ванну с огромными окнами. Здесь было очень светло и уютно, но я не представляла, как можно было мыться здесь. Соседи могли всё видеть. – Окна со специальным покрытием, из комнаты ты видишь все, с улицы – ничего.
Конечно. Темнота тараканья, откуда мне знать, что так бывает.
Мужчина оставляет меня, и я принимаю душ, смываю с себя тюремный запах и жадно нюхаю все ароматные баночки. Они все пахнут как мужчина. Пряно. Сексуально.
Не могу поверить, что провела в тюрьме две недели. Всего две, а чувство такое, как будто год.
Как же дико круто просто принять душ наедине с собой без посторонних.
Выхожу из душа в футболке и хлопковых трусиках с мокрой головой. Непривычно ходить по чужой квартире в таком виде. Зейд видел уже меня голой и делал более неприличные вещи, но я всё равно смущаюсь.