Караджале

Константиновский Илья

А вот невысокий, внешне совсем неприметный актер Янку Брезяну, талантливый исполнитель роли Подвыпившего гражданина из «Потерянного письма». Присутствовали и исполнитель роли Кацавенку — артист Янку Ни-кулеску и другие актеры, исполнители разных ролей из караджалевских комедий.

Но лучше всех, пожалуй, были представлены адвокаты. Один из них, раскрасневшийся, тучный старик Петре Грэдиштяну, сидел на председательском месте. Впрочем, это объясняется тем, что Грэдиштяну был и театральным деятелем — в прошлом директором Национального театра, одним из немногих директоров первой румынской сцены,

кто понимал значение драматурга Караджале.

Справа от председателя сидел виновник торжества — юбиляр И.Л. Караджале. Слева — важный, сухой старик с лысым черепом и хитрыми, проницательными глазами. Это был, пожалуй, самый видный гость банкета — Таке Ионеску, в прошлом премьер-министр, один из вождей Консервативной партии. Его присутствие можно рассматривать и как профессиональный жест: Таке Ионеску находился в это время в оппозиции. Он ценил собрания, где в непринужденной обстановке можно было вербовать новых сторонников среди людей, имеющих влияние на общество.

Ни один представитель официальных учреждений культуры, таких, как министерство просвещения или академия, на банкет не явился. Зато за столом сидело большое число людей скромных и неприметных профессий. Среди них много учителей — бывшие коллеги и друзья учителя и школьного инспектора Караджале — Ион Сукяну, Клинчжу, Мовила, Попа Лисяну.

В зале царила непринужденная атмосфера. По свидетельству очевидцев, банкет был «прелестным, сверкающим остроумием». Иначе, конечно, и быть не могло — разве все эти люди не собрались, чтобы чествовать общепризнанного короля веселья и остроумия?

В этот вечер Караджале, прежде чем выступить, слушал других. Они говорили о нем, о его жизни, о его произведениях. Караджале слушал их с настоящим волнением.

Человеческий мозг устроен странно. Он может видеть себя, распознать свои слабости, но это еще отнюдь не значит, что он способен их преодолеть. Караджале хорошо знает, что его истинных друзей можно пересчитать по пальцам. Знает, что Таке Ионеску, поднимающий тост за великого писателя, хитрая лиса, которая хочет привлечь его и использовать его талант в интересах своей партии. Знает, что Б.П. Хаждеу, приславший юбиляру поздравление, в котором называет его «румынским Мольером», не преминув добавить, что считает его «ленивым Мольером», тот самый, кто на заседании академии назвал его «фотографом». Но со свойственным ему энтузиазмом и жаждой признания Караджале готов поверить в любые дружеские слова. Он тщеславен, не скрывает этого и отнюдь не старается преодолеть свой порок.

В этот вечер глаза Караджале сияли от счастья, руки, держащие бокал, трепетали от волнения, когда он чокался с Таке Ионеску, ибо этот старик все же одна из виднейших политических фигур Румынии. Остальные не пришли. И присутствие Таке Ионеску казалось Караджале очень важным и желанным.

Но вот все тосты произнесены, все комплименты сказаны. Фейерверк остроумных и блестящих сравнений, эпиграмм, шуток обрушился на того, кто сам был несравним в этом жанре. Янку Брезяну прочитал юмористический адрес в стихах. Актер Никулеску — исполнитель роли Кацавенку произнес смешной тост в стиле своего персонажа. Теодор Дуцеску Дуцу — родственник и бывший компаньон юбиляра прочитал шуточные стихи. Учитель музыки Паулиан исполнил

народную дойну.

Всем им ответил Караджале. Он был явно растроган и, как всегда, остроумен. Он не привык к комплиментам и даже сказал, что чувствует себя как человек, у которого внезапно исполнились все желания; все, кроме одного. В чем состоит это еще не исполнившееся желание, Караджале не сказал.

Затем по знаку распорядителя торжества в зал внесли пачку газет, еще пахнувших типографской краской. Каждый из сидящих за столом получил один экземпляр.

Это была совсем особая газета. Она называлась: «КАРАДЖАЛЕ. В память о праздновании 25 лет его литературнои деятельности, которое отмечалось в пятницу, вечером, 23 февраля 1901 года».

Этот заголовок был напечатан жирным шрифтом по диагонали. Слева от него, наверху, рисунок Н.С. Петреску, изображающий Караджале в пальто и меховой шапке, в очках со шнурком. Справа, внизу, другой рисунок — дружеский шарж известного художника Жикиди. Он тоже нарисовал Караджале в большой меховой кушме, но в крестьянской рубахе, жилете и широком поясе; писатель изображен в профиль, в стиле карикатур того времени, у него смешно выпяченный живот и короткие ноги; правой рукой он опирается на суковатую палку, в левой держит брошюру со своим рассказом «Неа Ион» — «Дядя Ион».

Банкет продолжался до утра. После ухода Таке Ионеску и стариков в зале остались только ближайшие друзья Караджале — Делавранча, доктор Урекиа, учителя Сукяну, Клинчиу. Это люди, искренне любящие Караджале и по-настоящему ценящие его творчество. Они никогда не льстят, они воздают ему должное. Караджале это знает. Никогда еще он не был в таком лучезарном настроении, как в ночь на 24 февраля 1901 года. Хотя он отдает себе отчет, конечно, и в том, что ничего из ряда вон выходящего не произошло. Литераторы, журналисты, актеры часто устраивают банкеты и чествуют друг друга, но Караджале не избалован особенным влиянием даже в этом кругу.

Планы жизни не осуществлены, но в своем творчестве он одержал явную победу. Своих вымышленных персонажей он превратил в реальных, живых людей. Кацавейку, Траханаке, Фарфуриди живее многих из тех важных деятелей, которые не откликнулись на юбилей писателя. Об этом говорилось не только в тостах. За столом все время упоминали о персонажах Караджале, как о живых людях. И все присутствующие на банкете старались говорить на караджалевском языке.Что может быть ценнее, чем такое признание?

…И ПОХМЕЛЬЕ

После каждого пира наступает похмелье. После праздничного опьянения неизбежно отрезвление. Караджале знает это лучше других. Он об этом писал, стараясь извлечь все возможные комические эффекты. Но вряд ли он предполагал, что станет сам героем подобного трагикомического происшествия.

Вскоре после банкета в его честь Караджале получил официальное письмо, напечатанное на бланке министерства финансов. Поскольку официальные лица не участвовали в его чествовании, он мог, конечно, предположить, что кто-нибудь из них присылает ему с некоторым опозданием свои поздравления. Министром финансов был Г.Д. Паладе, бывший редактор «Газета попорулуй», в которой Караджале сотрудничал несколько лет назад.