Карамельные сны

Серова Марина Сергеевна

Итак, снайпер наблюдал за мной из окна соседнего дома, того самого, откуда минуту назад мелькнул огонек его оптического прицела. Было так: убив домработницу Шуру и переворошив всю квартиру, он не нашел того, чего искал. Поэтому вернулся обратно и взял квартиру под наблюдение — нам с Мариной крепко повезло, что в первый раз мы с ним просто разминулись!

После того как я сдернула шторы в гостиной, убийца, как на витрине, мог видеть все, что происходило в комнате. Он заметил, что я нашла тайник, и, наверное, догадался, что нужная ему папка теперь у меня. Стрелять

в меня из окна было бессмысленно — второй раз дуриком в квартиру Гонопольских ему было не проскочить, а папка нужна была до зарезу — ведь именно за ней он приходил!

Только привычка всегда смотреть по сторонам и обращать внимание на любое мало-мальски подозрительное явление спасла мне жизнь. Иначе лежать бы мне сейчас на заплеванном асфальте, раскинув ручки-ножки и с дырой в голове, а убийца в черной куртке улепетывал бы к заказчику с папкой под мышкой.

— Женя!

— Да?

— Ты ведь меня спасешь?

— Никуда не денешься. Такая уж у меня профессия — спасать других!

Глава 3

Несколько лет назад, когда я еще только начинала карьеру телохранителя, мне в голову пришла блестящая мысль заиметь себе тайную конспиративную квартиру для особых случаев. Такая квартира всегда нужна — например, чтобы принимать фигурантов, которые не хотят друг с другом встречаться, или чтобы при необходимости скрыть от посторонних глаз клиента, которому угрожает опасность. Сегодня был как раз такой случай.

— Мы едем в очень хорошее, надежно законспирированное место, — ответила я на вопрос клиентки «Куда ты меня везешь?». — Ты поживешь там несколько дней.

— А ты?

— Ну и я тоже, ведь я теперь твое второе «я».

Квартирка была маленькая, но уютная — по крайней мере, в ней было все необходимое для того, чтобы отсидеться несколько дней без особого для себя ущерба. Что я и объяснила слегка обалдевшей от событий этого дня Марине, когда привела ее в свое «гнездышко» и усадила на диван.

— М-да-да, а тебе действительно есть за что платить по две тысячи долларов в день, — уважительно протянула клиентка. — Всего несколько часов, как я с тобой, а ты и от смерти меня успела спасти, и на нелегальное положение перевела.

От страха ли или действительно от уважения к моей работе в голосе у нее появились заискивающие, льстивые интонации.

— Ну, не все же в этом мире хотят просто получать большие деньги. Некоторые еще намерены их отрабатывать.

Гонопольская очень быстро освоилась в новом помещении. Повертела головой, походила по комнате, сунула нос во все двери и шкафы.

— Ну что ж! Не «Метрополь», конечно, но, как говорил новый русский, выходя из Эрмитажа, — «чистенько и мило», — пошутила она, преданно заглядывая мне в глаза.

— Осмотрелась? Теперь сядь. Нам нужно серьезно поговорить.

Клиентка послушно плюхнулась обратно на диван, заморгала глазами, в которых от возбуждения как будто прибавилось синевы. Пережитое волнение наложило на нее свой отпечаток: круглые кукольные щеки покрылись розовым румянцем, гладкие бровки вскинулись домиком:

— Что-то еще случилось?

Ой, Женя, я не выдержу!

— Выдержишь, если хочешь остаться в живых. На тебя устроили настоящую охоту, разве ты этого еще не поняла? Наверное, ангел-хранитель у тебя хороший, раз вытаскивает изо всяких передряг буквально за шиворот.

— Это ты мой ангел-хранитель…

— Еще счастливый случай, но дело не в этом. Сейчас я хочу, чтобы ты подробно рассказала мне о том, какие отношения связывали твоего убитого мужа с другими учредителями банка. Почему ты так уверена, что убийство банкира Гонопольского — дело рук этого Попова? Только потому, что муж доверил тебе папку с компроматом на этого человека? И, кстати, что именно содержится в этой папке? Это будет мой второй вопрос.

Марина поерзала на диване, зачем-то положила под себя руки, поболтала ногами и вздохнула.

— Всего-всего я, конечно, знать не могу, но кое-что расскажу.

Как выяснилось, знала она не так уж мало.

Их было три друга — отличник Макс Гонопольский, высокий статный красавец с кудрями, «книжный червь» Егор Попов, которого еще дразнили «жабой» за необычно большие очки с толстыми стеклами, и Йосик Френкель — маленький худенький заморыш с редкими кустиками жалкой растительности на прыщавом лице.

Не «три мушкетера», конечно, учитывая наше неромантическое время, но все же крепкие товарищи, делившие в студенческие годы комнату одного общежития и не раз выручавшие друг друга конспектами или «червонцем до степухи». Связывало троих юношей и то, что надеяться на кого-то другого, кроме как на себя, никому из них больше не приходилось: Егор был круглой сиротой (его родители погибли очень давно в автомобильной аварии, и мальчика все эти годы воспитывала тетка), а Йосик приехал поступать в их политех из Биробиджана, где на руках его мамы осталось еще двое маленьких сыновей.

Максима Гонопольского можно было бы назвать исключением — он родился в профессорской семье и был в ней единственным ребенком. С детства мальчика окружали заботой, предупреждали любое его желание, он никогда не знал, что такое бедность. Единственное, что не подлежало обсуждению, — это то, что после окончания школы Максим должен — именно должен! — будет поступить в медицинский институт и стать доктором, как его родители и вообще все ближайшие родственники с материнской и отцовской сторон.

— По-другому просто не может быть, Максимушка! — убеждала его мама под молчаливое одобрение отца. — Ты должен поддержать семейную традицию, продолжить славную династию врачей Гонопольских.

Но Максим не хотел быть медиком, его вообще мутило от одной только мысли о клистирных трубках, «утках» и хирургическом столе.

Две страсти терзали душу подростка: музыка битлов и всякого рода технические новинки. У себя в комнате он собрал уже три ламповых приемника, а после уроков сразу же шел на книжные развалы копаться в старых технических журналах, грудой сложенных на прилавках букинистических магазинов.

— Отнес документы, сынок? — спросил отец через две недели после того, как мальчик окончил школу.