Карандаш надежды. Невыдуманная история о том, как простой человек может изменить мир
Шрифт:
При этом просьба Хоэля и его мечта дать образование своим детям, внукам и правнукам, обеспечить им лучшую долю напомнила мне, что мое собственное везение – результат долгих, напряженных, а часто и трагических лет. Я – плод мечты дедушки Апу. Все мои предки жертвовали собой ради того, чтобы я мог прожить жизнь, которой у них самих никогда не было. И взамен они не хотели от меня ничего, кроме понимания, для чего были все эти труды. Они мечтали, чтобы я передал дары, которые получил, дальше. Благодаря Хоэлю у меня появилась возможность выразить им свою признательность.
Мне подумалось, что, если внук Хоэля вырастет и будет чувствовать себя виноватым за принесенные
Через шесть дней я вместе с местными гватемальскими семьями ехал в микроавтобусе в деревню Хоэля, подскакивая на ухабах грунтовой дороги. Двое фермеров улыбались мне, обнажая серебряные коронки. Слева от меня на коленях у матери плакал ребенок, справа крепко сжимал мачете старик. Друзья в Лас-Пирамидесе решили, что я спятил: если отправиться в одиночку в горы, оттуда можно и не вернуться. Но я доверял Хоэлю и знал, что мне нужно.
Как он и предупреждал, в Палестине не оказалось ни табличек с названиями улиц, ни номеров. Я спросил женщину, где живет Хоэль Пуак. Она махнула рукой вдоль длинной проселочной дороги.
– Тодо деречо, – сказала она. То есть прямо, никуда не сворачивая. Сосед показал мне дом Хоэля. Когда я вошел, меня познакомили с собаками и курами. По соседству, в доме, состоящем из одной комнаты, жил его отец. Старик был уже сгорбленным, но тем не менее крепко сжал мою руку сильными, похожими на когти пальцами и повел меня – первого американца в своей жизни – в дом, чтобы показать свое сокровище, реликвию. Он осторожно протер пыль с фотокарточки в рамке: черно-белая панорама Нью-Йорка с высоты птичьего полета. Ему ее подарил друг. Башни-близнецы рухнули шесть лет назад, но на снимке они, как и прежде, высились над городом.
Хоэль провел меня по дому: сломанный туалет, маленький холодильник. Потом он показал мне, где я буду спать. Кровать стояла у стены в совсем небольшой комнатке. Они с женой Аурелией спали на двуспальной кровати в той же комнате, но с другой стороны.
– Надо начинать, – отрывисто сказал Хоэль и поставил передо мной столик из красной пластмассы, на котором лежали Библия на английском языке и испанско-английский словарь и возвышался большой магнитофон. Потом он начал подробно рассказывать о том, что человеку нужна духовность. Он говорил о проблемах, стоящих перед Гватемалой, и об опасностях, подстерегающих в столице. Хоэль показал шрам на животе: его недавно пырнули ножом бродяги на рынке неподалеку. По его словам, это произошло у всех на глазах, но никто не стал вмешиваться.
Чтобы научить семью английскому, Хоэлю нужно было освоить правильное произношение, и он выбрал текст, который знал лучше всего: Библию. Мы начали с самого начала Книги притчей Соломоновых. Он попросил начитывать текст на старомодный магнитофон, чтобы потом по вечерам слушать запись моего голоса, вновь и вновь повторяя слова по-английски.
Три дня я, скрестив ноги, сидел на пыльном полу нашей общей спальни и читал в микрофон столько, сколько мог. Было очень тесно, в комнате царил полумрак, но детали были очень яркими: бирюзовые с желтым стены, украшенные изображениями мультгероев, вырезки из старых календарей, журнальные фотографии отдаленных мест. Каждый день после обеда мы
У Хоэля был маленький телевизор, и вечерами мы смотрели фильмы. Был март, но однажды почему-то показали рождественскую комедию «Эльф». Кино было ужасно смешное и по-испански, но Хоэль не забывал об английских субтитрах. После фильма он слушал сделанные за день записи. Наушники были ему велики, и я слышал, как он шепотом повторяет каждое слово, которое моим голосом звучит у него в ушах. У меня по спине бежали мурашки. Однажды, заметив, что я улыбаюсь, Хоэль улыбнулся в ответ и сказал:
– Мне не нужны подачки. Я хочу научиться сам, чтобы, когда ты уедешь, научить своих детей и других жителей деревни.
У меня всегда было смутное представление, что благотворительность – это когда что-то даешь бедным. В западной культуре принято считать, что те, у кого много денег и ресурсов, должны делиться своим достатком с теми, кому досталось меньше. Я воспринимал благотворительность как простую сделку, улицу с односторонним движением.
Хоэль показал, что мои суждения о сути благотворительности ошибочны. Если просто дать что-то бедняку, мы окажем ему медвежью услугу, создадим жестокий круг зависимости. Через три дня, проведенных с Хоэлем в далеком селении, я был уверен, что теперь у него есть инструменты для самообразования. Слушая каждый вечер свой магнитофон, он научится говорить на новом языке. Что еще важнее, он сможет долгие годы делиться своими умениями с семьей, не нуждаясь в посторонней помощи.
Полученный урок зажег во мне искру любопытства. Следующие три месяца я свободно путешествовал, ездил на ночных автобусах по Перу, Боливии, Эквадору, Колумбии, Аргентине, Чили и еще нескольким странам. Даря детям карандаши, я получал право спрашивать их родителей, чего они хотят больше всего в мире. Я ожидал услышать: «меньше коррупции во власти», «новые дороги», «работу получше», но почти всегда сталкивался с одним и тем же ответом: «образование для моего ребенка». Это была все та же мечта, которую упрямо преследовал Хоэль, и та, к которой до этого шел мой дедушка Апу.
На вершинах изобилия и в глубочайших безднах нищеты у родителей было одно стремление: подарить детям лучшее будущее. Желание посвятить собственное благополучие благу детей – как связующая нить. Я своими глазами видел его у отцов и матерей в совершенно разных культурах. И тем не менее шансы были очень неравные.
Все четыре месяца, проведенные в Центральной и Южной Америке, я часто думал о Хоэле. По ночам я ворочался, пытаясь заснуть, и представлял, как он сидит в постели, слушая свои пленки. Он показал мне суть лидерства – идти вперед в неведомое, чтобы за тобой могли последовать другие. Он научил меня подходить к каждому человеку на моем пути с уважением, которого тот заслуживает, и раз и навсегда доказал, что Уилл Феррелл [15] смешной на всех языках.
15
Уилл Феррелл (род. 1967) – американский комедийный актер. Дважды был номинирован на премию «Золотой глобус» за работы в фильмах «Персонаж» и «Продюсеры». Также известен по лентам «Сводные братья», «Затерянный мир», «Мелинда и Мелинда» и «Эльф», последнюю из которых Адам и Хоэль смотрели вместе.