Карантин в Гранд-отеле

Рэйтё Енё

– Я думаю, что это сделал он сам.

– Почему?

– Потому что я знаю, кто преступник. Он любит оставаться на втором плане.

– Я знаю вашу теорию на этот счет и не буду снова выспрашивать – кто же он. Откуда, однако, вы узнали, что этот мерзавец именно сегодня в полночь собирается нанести девушке визит?

– Разрешите мне не ответить и на этот вопрос. У меня есть для этого очень серьезные причины. Между прочим, господин капитан, действуете вы исключительно быстро и энергично.

–

Жаль лишь, что в темноте я промахнулся. Но откуда взялся тот, который разбил вам голову, инспектор?

– Из соседней комнаты. Я услышал, как скрипнула дверь, и тут же получил по голове палкой или резиновой дубинкой.

Они уже стояли перед дверью Мод. Элдер постучал.

– Войдите!

Мод встретила их с совершенно спокойным лицом, и теперь уже это не было игрой. Страх, тревога исчезли, она готова была встретить свою судьбу.

– Полагаю, мисс Боркман, – сказал Элдер, – что разумнее всего будет, если вы, ничего не опуская, расскажете нам обо всем, что случилось здесь сегодня ночью… обо всем, разумеется, что имеет отношение к нашему следствию, – добавил он быстро.

– Пожалуйста…

Она рассказала о назначенной в письме на полночь встрече, о неожиданном появлении ее необычного гостя, и постаралась как можно точнее передать весь их разговор.

Элдер задумался.

– Во время нашего последнего разговора вы сказали, что понятия не имеете ни о каких «заметках».

– Я сказала неправду. Я украла заметки профессора Декера о Бананоксиде. Один мерзавец шантажировал меня, и мне не оставалось ничего другого. Я хотела отдать ему эти заметки, но, к сожалению, их у меня больше нет. Это все, что я могу сказать.

– В этом случае нам придется арестовать вас, мисс Боркман, – со вздохом сказал Элдер.

– Вполне естественно, – спокойно ответила Мод.

– А теперь вернемся к вашему незваному гостю. Вы уверены, что точно передали его слова?

– Я отлично запомнила их.

– Первые слова были «Не зажигайте огня»?

– Не совсем. Он сказал категорично: «Не зажигать!»

– А в конце он сказал: «Я подумаю… теперь сидите тихо»?

– Не совсем так. «Надо подумать… теперь сидите тихо…»

– Спасибо. Это даст нам возможность легко схватить одного из сообщников. Спокойной ночи, мисс Боркман. Верьте мне, если только это окажется возможным, я постараюсь вытащить вас из беды, не причинив никому вреда. Попрошу вас оставаться в своей комнате. Перед дверью мы поставим часового.

В коридоре капитан нервно спросил у Элдера:

– Почему вы сказали, что мы легко схватим сообщника?

– Среди работающих в отеле туземцев будет не так уж трудно найти того, кто сегодня ночью пробрался к девушке.

– Откуда вы взяли, что это именно туземец? – спросил Маркхейт.

– Для них характерно, что из всех форм глаголов

они чаще всего используют неопределенную, ведь трудно спрягать глаголы на чужом языке. Мы говорим: «не зажигайте, я подумаю…» Туземец скажет: «не зажигать… надо подумать».

– Думаю, что вы снова попали в самую точку, – пробормотал капитан.

Глава 39

Уже светало, когда они вернулись в канцелярию. Седлинц и еще пара полицейских пили чай. Всех будто немного морозило и при тридцати пяти градусах жары. Карандаш выдавил бороздку на размякшей от сырости бумаге блокнота.

– Где управляющий? – спросил Элдер.

Один из полицейских сходил за Вольфгангом. Волосы управляющего были растрепаны, глаза впали, холодные, как лед, руки дрожали.

– Ужасно, ужасно… – хриплым голосом непрерывно повторял он.

– Чего вы хнычете?! – перебил его инспектор. – Для вас эта чертова история только лишний доход. Отель полон три недели – в самый мертвый сезон.

– Но, простите, а скандал?!

– Это только лишняя реклама. На будущий год отель будет битком набит.

– На будущий год срок моего десятилетнего контракта истекает, и отель перейдет государству. Что мне толку от рекламы?

– Вот как? Значит, вы только арендатор?

– Да.

– Вы один? Вольфганг замялся.

– Нет… Я создал здесь курорт и купил у малайского раджи Малой Лагонды концессию на десять лет, но так, что половина паев принадлежит ему. Голландские власти утвердили это соглашение, «Нидерландише Банк» тоже.

– Как получилось, что в вашем отеле любой может так запросто орудовать с распределительным щитом? С сегодняшнего дня мы поставим у него часового.

– Щит находится рядом с машинным отделением, где бывают только кочегары и механик. До сих пор не было никаких поводов для принятия особых мер предосторожностей.

– Мы допросим всех, кто работает в машинном отделении. Кроме того, пришлите в канцелярию всех туземцев, которые сейчас находятся в отеле.

Вольфганг вышел.

– Вот отпечатки пальцев, – сказал Седлинц.

– Спасибо. Возьмите, – сказал Элдер, протягивая завернутое в папиросную бумагу зеркальце. – Здесь тоже есть отпечатки. Сравните их с теми, что у вас.

Седлинц поспешил взяться за дело.

– Откуда у вас это зеркало? – спросил капитан.

– Оно побывало в руках у преступника.

– Если эти отпечатки и отпечатки на рубильнике совпадут, вы арестуете его?

– Нет. Слишком мало улик.

– Разве то, что он в критический момент выключил свет, не достаточная улика?

– Достачная, чтобы обвинить его в соучастии, а я хочу доказать и то, что он – убийца, шантажист, бандит!

– Как насчет его алиби?