Карантин
Шрифт:
– Эй, извини, это все…
Но тут больной внезапно теряет равновесие, и мы смотрим, как он заваливается в проход.
Парень рядом со мной дергается, будто хочет помочь или сделать что-то, но стюардесса рявкает на него:
– Прошу, оставайтесь на месте, сэр! – И сама бросается на помощь больному. Тот уже сел, бормоча, что с ним все в порядке, пока стюардесса помогала ему перебраться обратно в кресло.
Инфицированный просит апельсинового сока, и готова поклясться, что когда стюардесса передает ему стакан, рука у
Парень рядом выглядит одновременно смущенным и напуганным.
– Просто обычная Эбола, – шепчу я.
Стюардесса быстро идет в переднюю часть самолета и берет трубку телефона, соединяющую салон с рубкой. Она стоит спиной к нам, но оглядывается через плечо на ряд передо мной. Кивает несколько раз, затем вешает трубку и исчезает в комнате отдыха.
Парень наблюдает за всем этим в пораженном молчании. Он дышит очень часто.
– Хм, ты в порядке? – спрашиваю я, чувствуя некоторую вину за то, что пошутила про Эболу.
Он слабо улыбается. Теперь его лицо тоже вспотело, и во мне просыпаются инстинкты заботливой старшей кузины. Когда моего двоюродного брата Рэнди вот так накрывает, ему помогают мои разговоры о чем угодно.
Я поворачиваю регулятор над головой парня так, чтобы на него дул прохладный воздух.
– Так что ты делал в Доминикане, э-э-э…?
– Оливер, – выдыхает он.
Ну, по крайней мере, он говорит.
– Оливер, ты живешь в Майами или где-то еще?
– Сегодня вечером вечеринка в Бруклине. – Теперь он дышит еще быстрее.
Дерьмо. Кажется, мой метод не работает.
– Эй, я тоже живу в Бруклине, – говорю я. Вторая попытка.
Оливер быстро кивает и смотрит на меня.
– Эм, меня зовут Флора.
Он продолжает кивать.
– Я ездила в гости к папе и его отстойной жене.
– Мачехе? – спрашивает он, и дыхание немного замедляется. Я сдерживаю желание нахмуриться.
– Ага, – отвечаю, стискивая зубы.
Он ухмыляется.
– Она тебе не нравится?
– Ха! – Я вынимаю телефон и нахожу фотку, которую выложила Голди. – С чего бы она мне нравилась? – спрашиваю, покачивая телефоном.
Оливер мгновение изучает фото, и я чувствую себя глупо. Он, наверное, считает, что она крута с этой ее нелепой позой а-ля Кардашьян и ослепительно белыми зубами. Натуралы так предсказуемы.
Он отводит взгляд от фотки и, взглянув на меня, глубоко вдыхает.
– Фу, – выдыхает он.
Есть!
Оливер улыбается искренней улыбкой. Дыхание почти вернулось в норму.
Он сжимает и разжимает кулаки.
– Спасибо, – тихо говорит Оливер.
– Без проблем, – отвечаю я, будто так оно и есть.
Он вновь начинает копаться в телефоне, и я снова надеваю наушники, наблюдая за ним краем глаза.
5. Оливер
Я пялюсь в телефон, слишком униженный, чтобы двигаться или хоть что-то сделать. Поверить не могу, что подвергся панической
Флора опять листает свою книгу, будто каждый день видит людей во время приступа. Я пытаюсь вести себя, словно все в порядке, и запускаю игру на телефоне. Кажется, в самолете снова тихо, мужчина впереди заснул.
Мысли возвращаются к сегодняшней вечеринке и к Келси. Что делала бы Келси, начнись у меня паническая атака? Вопрос неприятно застревает в голове, и я вспоминаю, как она улыбалась мне, когда мы все катались на коньках в Проспект Парке. Я как раз упал, и крохотная часть меня боялась, что она будет смеяться, но стоило признать, что Келси слишком добра для чего-то подобного.
Раздается новый сигнал, пилот сообщает нам о погоде за бортом. Флора выглядывает в окно, вынимает наушники и поворачивается ко мне.
– Хэй, – говорит она.
– Хэй, – отвечаю я.
Она мгновение смотрит на меня, а потом снова отворачивается и начинает играться со шторкой, то опуская, то поднимая ее. Это движение будит мужчину впереди, и он тут же закашливается.
Флора оставляет шторку, снова откидывается на спинку кресла и замечает, что я наблюдаю за ней.
– Ты в порядке?
– Да, – честно отвечаю я, и у меня вырывается смешок. – На удивление. Может быть, она уже забыла о панической атаке.
– Хорошо, – рассеянно отвечает Флора.
– Так ты летишь в Ньюарк?
– М-м-м?
– Где у тебя пересадка?.. Ты живешь в Бруклине, значит, летишь в Ньюарк?
Она смотрит так, будто я несу тарабарщину, потом качает головой.
– О, нет, извини. На самом деле я лечу в Ла-Гуардию.
– Странно, – хотя это ничуть не странно.
– Ага.
Она на какое-то время отворачивается к окну, а я слушаю музыку. Затем раздаются новые сигналы, и мы заходим на посадку. Флора смотрит в иллюминатор, пока самолет снижается и приземляется. Мне сразу пришло сообщение от мамы.
«Вижу, ты приземлился. Напиши, когда пройдешь таможню».
Она, наверное, узнала, что мы приземлились, раньше пилотов. Я несколько раз переключаю режим с полетного и обратно, чтоб посмотреть, нет ли новых сообщений, но ничего нет.
Мы немного катимся, а затем приближаемся к терминалу. Еще не прозвучал сигнал отстегнуть ремни, но люди все равно встают, даже несмотря на то что стюардессы ходят по проходу и напоминают, чтобы все оставались на своих местах. Невысокий пухлый мужчина начинает спорить, говорит стюардессе, что у него пересадка, к ним присоединяется другой мужчина. Стюардессы выглядят испуганными. Внезапно из громкоговорителя раздается голос пилота: