Каратель богов
Шрифт:
Задействованные в операции пятьдесят с лишним оперативников G.O.D.S. ступили на горящий хоздвор одновременно со всех сторон подобно замкнутому живому неводу. Но единственной рыбой, которая в него угодила, был раненый полковник Шульц, коего соратники обнаружили на подходе к цели. И больше – никого. Ни Тритона, ни, что гораздо любопытнее, Барклая!..
Тот факт, что «гаранты» упустили первого, их не удивил. Все-таки их нынешний Объект был не последним человеком в Ведомстве и умел искусно водить противника за нос. А вот отсутствие второго участника сорвавшихся переговоров вызывало недоумение. Особенно, принимая во внимание то, что его на глазах
Впрочем, никакой мистикой тут не пахло. Все объяснилось быстро и вполне прозаически. От кровавой лужи, что успела растечься под телом Барклая, в сторону горящего гаража уходили отчетливые следы. Отстреленной руки, о которой наверняка упомянул Шульц, тоже нигде не наблюдалось. Из чего следовало, что Барклай все-таки не умер, а, поднятый на ноги своими медицинскими имплантами, решил убраться прочь из горящего Зимовища, не забыв прихватить с собой оторванную конечность.
Тяжелораненый и отныне бесполезный барон был списан G.O.D.S. со счетов. Шок, кровопотеря и явно помутившийся рассудок не благоприятствовали прогулкам по Зоне, обещая сделать Барклая легкой жертвой первого же повстречавшегося биомеха. Но дабы окончательно выяснить его судьбу, по кровавому следу полумертвого калеки были отправлены три «гаранта».
Погоня продлилась недолго. За гаражом в земле обнаружилась большая – метров пять в глубину, – трещина с зыбкими, обваливающимися краями. Отпечатки подошв и капли крови обрывались у ее кромки и вновь появлялись уже на дне провала. Судя по всему, будучи в шоке, Барклай попросту не заметил в дыму овраг и сослепу скатился в него. Но упал удачно, поскольку сумел потом встать на ноги и отправиться на поиски выхода из природной западни.
Спускаться в нее преследователи не стали, так как дым более-менее рассеялся, и следы беглеца были отчетливо видны сверху. А вскоре обнаружился и тот, кто их оставил. Вернее, лишь его торчащие из кучи глины ноги. Сам же он был погребен под осыпью, сошедшей со склона трещины, когда Барклай проходил мимо и потревожил готовый обвалиться пласт грунта. Заодно разрешилась загадка, как сумел однорукий полутруп проскользнуть сквозь оцепление. Никуда он не проскальзывал, поскольку в тот момент уже лежал на дне ямы под обвалом. А «гаранты», что двигались к хоздвору по берегам разлома, попросту не заметили внизу сквозь дым засыпанного глиной неподвижного человека.
Выбраться из этой ловушки Барклай уже не смог, это очевидно. Очевидно и то, что именно здесь он нашел свой бесславный конец. Одна из его ног еще подергивалась, но это была лишь предсмертная судорога, и близко не напоминавшая попытку высвободиться из земляного плена. «Гаранты» переглянулись и, выпустив на всякий случай в могильный холм барона автоматную очередь, отправились обратно докладывать об увиденном…
…Вернее, о том, что я позволил им увидеть, не более того. Так, как и предписывают действовать иллюзионисту законы его тонкого искусства.
Меня привел в сознание автоматический инъектор, который я прикрепил под доспехи к левому плечу еще утром. Он был запрограммирован впрыснуть мне дозу адреналина через минуту после того, как я отключусь, что было неминуемо при попадании в меня двух снайперских пуль. За минуту Махайрод как раз успеет слинять, а «гаранты» будут еще далеко от хоздвора. Однако мне все равно требовалось поторапливаться, поскольку мое самочувствие в этот момент оставляло желать лучшего и не позволяло передвигаться уверенно и быстро.
Подхватив валявшуюся рядом отстреленную правую
Я задействовал все свои способности редупликанта, чтобы свести боль и кровопотерю к минимуму, но все равно терпел сильные муки и оставлял за собой кровавые следы. Но если первые мне мешали, то вторые, напротив, всячески подыгрывали. Доплетясь до трещины, я соскочил в нее, где был немедля подхвачен Вектором и Гаером, у которых все уже было готово для продолжения нашей мистификации.
В этом же провале, в одном из его боковых ответвлений находилась замаскированная землянка – а точнее сказать, нора – моих оперативников. Но они препроводили меня не к ней, а в другое место – к ближайшему обвалоопасному участку склона. Там у них еще с вечера лежал наготове найденный неподалеку выгнутый кусок танковой обшивки. Под него легко мог заползти один человек, и этим человеком, как нетрудно догадаться, предстояло стать мне. Снабдив меня баллончиком со сжатым воздухом и мундштуком, через какой я мог дышать, напарники загнали меня под обломок брони, а потом обвалили на него сверху большой пласт глины. Который, если бы не защитный колпак, точно раздавил бы меня своей нешуточной массой.
Проследив, чтобы кроме моих ног на поверхности не осталось ничего лишнего, Вектор и Гаер поспешили вернуться к себе в укрытие. И теперь нам осталось только лежать и дожидаться, когда наступит ночь и «гаранты» уберутся из сожженного Зимовища несолоно хлебавши.
В моем импровизированном склепе было темно, как в могиле, но скучать мне не приходилось. Помимо симуляции судорог – не особо трудоемкое занятие, – я занимался еще одним важным делом: залечивал изувеченную конечность без хирургических инструментов и медикаментов. Это было пока лишь «черновое» превращение уродливого обрубка в здоровую, заросшую культю. Чтобы отрастить себе новую руку, условия были не самые подходящие. К тому же на это мне потребуется гораздо больше времени и сил, а также уйма пищи. Последнюю я стану поглощать в неимоверном количестве, ибо где еще мне взять стройматериал для формирования утраченных тканей путем редупликации клеток неполноценной руки?
Склеп, в котором я прятался, оградил меня не только от обвала, но и от пуль, какими отыскавшие мое мнимое тело «гаранты» нашпиговали могилу. Пулевые удары о броневой лист дали понять, что дрыганье ногой можно прекращать. Что было весьма кстати: инсценировать конвульсию мне уже порядком надоело, да вдобавок это мешало сосредоточиться на покалеченной руке. Она и без того нарывала, а при трансформации ее в зажившую культю боль возросла вдвое. Хорошо, хоть мне приходилось видоизменять не все тело, а лишь его малый участок, что облегчало задачу, но, увы, не уменьшало моих мучений.
Занятый самолечением, я отвлекся и потерял счет времени. Может быть, поэтому моя тесная тюрьма «Кошмар клаустрофоба» и не успела мне сильно осточертеть. Когда Вектор и Гаер разгребли курган и, убрав стальной колпак, выдернули меня на свет божий, никакого света над нами не было, поскольку на Чернобыль уже опустилась ночь. Чему я также порадовался, ибо в противном случае, вынырнув из кромешного мрака на солнце, мне пришлось бы долго щуриться и утирать слезы.
– Ну как ты, босс? – осведомился Вектор, протягивая мне руку, чтобы помочь подняться.