Карательная медицина

Подрабинек Александр Пинхосович

* Материалы VI Всесоюзного съезда невропатологов и психиатров. Доклад Г.В. Морозова на 3-м симпозиуме по социальным аспектам судебной психиатрии. Москва, 1975, т. 1, стр. 414.

Многими докладчиками (в том числе Г.В. Морозовым, Д.Р. Лунцем и другими) поднимался вопрос об усилении ответственности опекунов, о противоправных действиях или социальной опасности опекаемого психически больного. Если на этот счет будет принят какой-нибудь законодательный акт, то в плане карательной медицины это будет означать возможность для органов КГБ привлекать к ответственности не только бывшего узника совести, но и его опекунов, родных, близких, друзей. Возможно, они рассчитывают таким образом отпугнуть близких осужденного от выполнения опекунских обязанностей с тем, чтобы утяжелить положение заключенного или вышедшего из СПБ, лишив его возможности хотя бы через опекуна осуществлять свои гражданские и юридические права.

Те, кто сидел

в "спецах", подтверждают, что самое значительное событие в жизни "спеца" - приезд очередной экспертной комиссии, которая должна проводиться по закону один раз в полгода, а фактически бывает один раз в 8-10 месяцев. С экспертной комиссией связаны надежды на освобождение, смягчение режима, перевод в ПБ общего типа. Время между комиссиями тянется невообразимо долго, ее ждут, на нее надеются. Это знают и лечащие врачи, и администрация больниц. Многие психиатры считают, что сроки между комиссиями надо сократить. Однако выступлений с таким предложением на съезде не прозвучало (только в кулуарах). Напротив, имели место выступления Абаскулиева А.А., Феля М.И. и Алиева Т.Г. из г. Баку с предложением установить следующие сроки экспертных комиссий: для всех больных один раз в девять месяцев, для совершивших опасные деяния один раз в год, для повторных больных один раз в два года, для совершивших особо опасные деяния (куда входит статья 70 УК РСФСР - антисоветская агитация и пропаганда) один раз в три года. И хотя присутствовав-шие на симпозиуме психиатры встретили это предложение докладчика Алиева смехом и возмущением, нам представляется осуществление такого предложения вполне возможным уже хотя бы потому, что на съезде зачитывались только те доклады, которые отобрал оргкомитет и которые соответствуют официальной линии. В свете этого становится понятным и такой размах строительства новых СПБ оборачиваемость коек должна уменьшиться.

Во многих докладах (Р.Ф. Коканбаевой с соавторами, проф. Д.Р. Лунца и других) говорилось об увеличении в последнее время количества противоправных деяний, совершенных не по психотическим мотивам, о преобладании в судебно-психиатрической практике случаев больных с пограничными состояниями, медленно- и вялотекущей формами шизофрении, психопатопо-добных форм. До сих пор самым криминогенным синдромом при шизофрении считалось бредовое состояние различной структуры и содержания, особенно если оно направлено против конкретных лиц. Теперь проф. Лунц привлекает особое внимание судебных психиатров к больным шизофренией с паранойяльной и неврозоподобной симптоматикой, т.е. к патологии, приближающейся к пограничным состояниям. Цель Лунца ясна - он пытается доказать большую криминогенность лиц с патологией пограничных состояний и положительной социальной адаптацией, чтобы лишить официальную судебную психиатрию четких критериев социальной опасности (параноидные, бредовые, галлюцинаторно-параноидные симптомы) и облегчить возможность расправы с не угодными властям людьми, выставляя им малоубедитель-ные и не поддающиеся строгой клинической проверке диагнозы пограничных состояний или паранойяльного синдрома. Лунц пишет: "Особого внимания с точки зрения реабилитации, соответствующей терапии и профилактики опасных действий заслуживают больные, у которых шизофренический процесс в течение определенного времени сочетается с дальнейшим их социальным ростом, со способностью к обучению, в том числе и в высших учебных заведениях, к выполнению более или менее сложных профессиональных обязанностей на должностях инженеров, архитекторов и т. п."* Так Д.Р. Лунц, подбираясь к "больным" со стертой клинической симптоматикой, с "хорошей приспособляемостью к условиям микросреды", к "больным" с "сохранностью прежних знаний и навыков и внешне упорядоченным поведением", теоретически обосновывает возможность признания невменяемыми психически здоровых людей, размывая и без того нечеткие критерии патологии и психиатрии.

Неизвестно, удастся ли Лунцу убедить своих коллег в правильности изложенных взглядов, но достаточно ясно, что доклад, сделанный им на VI Всесоюзном съезде невропатологов и психиатров, будет служить руководством к действию и теоретическим оправданием для тех психиатров, которые являются исполнителями функций карательной медицины.

Мы не видим оснований для утверждения о смягчении в будущем политики психиатричес-ких репрессий. Никто из опрошенных нами бывших заключенных СПБ не считает, что карательная медицина переживает свой закат. В основном мнение бывших узников СПБ (мы присоединяемся к этому мнению) сводится к тому, что практика психиатрических репрессий получит большее распространение на периферии, вдали от крупных городов и иностранных корреспондентов. Может быть, станет меньше скандальных процессов с заключением инакомыслящих в больницы, может быть, эти процессы станут проводить тише, вдали от демократической общественности, но нам представляется невероятным, чтобы советские

власти отказались от этого орудия насилия над свободой и волей демократически настроенных советских граждан: слишком уж хорошо оно себя зарекомендовало в советской практике.

* Материалы VI Всесоюзного съезда невропатологов и психиатров. Доклад проф. Д.Р. Лунца на 3-м симпозиуме по социальным аспектам судебной психиатрии. Москва, 1975, т. 1, стр. 476.

БЕЛЫЙ СПИСОК

В СССР по меньшей мере 11 спецпсихбольниц: в городах Алма-Ата, Ашхабад, Благове-щенск, Днепропетровск, Казань, Ленинград, Минск, Орел, Смоленск, Сычевка, Черняховск. Есть сведения о существовании спецпсихбольниц в Биробиджане, Томске, Челябинске, Шацке, психиатрической колонии тюремного типа в Чистополе. Кроме того, в систему карательной медицины входят Центральная тюремная психиатрическая больница в городе Рыбинске, психиатрическая зона для политзаключенных Мордовских лагерей (Теньгушевский район, Барашево, учреждение ЖХ-385/3) и ЦНИИСП имени Сербского в Москве.

Средняя вместимость одной СПБ 600 человек. Опрошенные нами бывшие политзаключен-ные по-разному оценивали количество содержащихся в СПБ узников совести. Средний показатель - 14%. Таким образом, одномоментно в системе спецпсихбольниц (не считая недостоверных сведений о СПБ в Биробиджане, Томске, Челябинске и Шацке) находится не менее 1000 узников совести.

Б.Д. Евдокимов (Сергей Разумный) считает, что во всех СПБ СССР находится 25% здоровых людей, т. е. около 1800 человек.

Средняя оборачиваемость койки политзаключенного СПБ - 5 лет. Евдокимов вспоминает, что в сталинские времена в Казанской ТПБ сроки заключения были по 10-15 и даже 20 лет. Эти сведения подтверждает и В. Гусаров.

Необходимо сказать и о тех, кто госпитализирован в психиатрические больницы общего типа в рамках "Инструкции о неотложной госпитализации психически больных, представляю-щих общественную опасность" от 1961 и 1971 годов. Многие из них не имели задачи борьбы за гражданские права и оказались в психбольнице в результате конфликтов с администрацией своего предприятия или с местными властями. Среди них очень велика прослойка так называемых "жалобщиков". Эти люди надеются добиться справедливости, обращаясь в вышестоящие советские и партийные инстанции, в органы юстиции, и в конце концов оказываются в психиатрических больницах, госпитализированные туда прямо из чьей-то очередной приемной. Эти люди не поддаются нашему учету. Число их во много раз превышает количество политзаключенных СПБ.

Узнать фамилии тысяч заключенных, побывавших в советских спецпсихбольницах за последние 25 лет, - задача для нас непосильная. Тем не менее мы считаем своим долгом назвать тех жертв карательной медицины, которые нам известны. В этом списке их всего лишь 200. С подавляющим большинством из них мы лично не знакомы и поэтому не беремся утверждать что-либо об их психическом состоянии.

Рискуя повториться, напомним: мы выступаем в защиту не только здоровых людей, помещенных в психбольницы по любому обвинению, но и тех психически больных, которые не представляют истинной опасности для общества. Поскольку, с нашей точки зрения, слово, даже сумасшедшего, не несет угрозы общественному благу, то не исключено, что в этот список попали и не вполне психически здоровые люди. Мы, к сожалению, не имеем возможности провести сейчас объективную психиатрическую экспертизу, но в любом случае заключение в СПБ после предъявления обвинения в "инакомыслии" представляется нам делом безнравственным и преступным.

Нам рассказывали (это относится и к некоторым фамилиям из Белого списка) о психической деградации здоровых заключенных спецпсихбольниц в результате фармакологического воздействия на их организм.

Таким образом, хотя мы и не утверждаем, что все перечисленные в этом списке психически здоровы, у нас есть достаточно веские основания (свидетельства родственников, друзей, товарищей по заключению, фрагменты судебных дел и др.) считать их жертвами карательной медицины. Мы считаем оптимальным вариантом создание независимой следственной психиатрической комиссии по проверке психического состояния этих людей и дополнительному расследованию совершенных ими деяний.

Мы бы могли выделить тех, кто нам хорошо известен и чье психическое здоровье не вызывает у нас сомнений, но считаем это неэтичным по отношению к остальным.

Надеемся также, что этот список будет впоследствии уточнен и дополнен именами тех, кто нам, к сожалению, не известен*.

* Курсивом набраны фамилии тех, кто, по нашим сведениям, и сейчас находится в ПБ.

1. АВРАМЕНКО Владимир Ильич, 1938 г. р., Москва.

Авиационный инженер. Арестован в 1972 г. Предъявлено обвинение по ст. 190-1 УК РСФСР (при поступлении в институт в сочинении выразил сожаление, что в наше время нет декабристов). Признан невменяемым и интернирован в Казанскую СПБ. В 1976 г. переведен в Московскую ПБ общего типа № 5 ("Столбы"), откуда освобожден в июле 1977 г.