Каратила
Шрифт:
Он подошел к скамейке, стоявшей чуть в стороне от дорожки между двумя большими деревьями, и аккуратно посадил Яну. При этом их лица случайно соприкоснулись, и Егор замер, вдыхая восхитительный запах волос девушки. Он почувствовал, как губы Яны ищут его губы, и, теряя голову от нахлынувших эмоций, стал страстно целовать отвечавшую ему девушку. Губы Яны были мягкими и отзывчивыми, со вкусом свежей клубники.
Они еще долго целовались, сидя на скамейке, пока Яна не уперлась руками в грудь Егора.
— Егор, мне надо домой. Уже поздно, родители будут волноваться
Он
— Хорошо, звезда моя. Давай выйдем на дорогу, поймаем такси и через десять минут будем дома.
В машине они сидели на заднем сиденье, и Егор про себя молил, чтобы водитель, разбитной армянин на порядком помятой красной "копейке", подобравший их около парка, ехал подольше. Но водила, мчавший как на пожар, не внял мысленным просьбам влюбленного парня и долетел до дома Яны, нарушая все мыслимые правила, за пять минут. Егор расплатился и первым выскочил из машины, галантно подав руку Яне, выходившей вслед за ним. Они, держась за руки, молча дошли до подъезда и остановились, повернувшись, друг к другу.
— Мне кажется, что я впервые в жизни влюбился, — прошептал он, приблизив свое лицо к лицу девушки. — Мне еще никто и никогда не нравился так, как ты.
Яна смотрела на него своими большими синими глазами и только и молча улыбалась.
— А я тебе хоть чуточку нравлюсь? — с надеждой спросил ее Егор.
— Ну разве что чуточку, — лукаво начала девушка и не удержавшись тихонько рассмеялась — Конечно, нравишься. Разве я целовалась бы с тобой, если бы ты мне не нравился?
— Я завтра увижу тебя? — Егор вопросительно посмотрел на Яну.
— Завтра у меня ночное дежурство в госпитале, и мне нужно будет выспаться днем, — начала та, но, заметив вытянувшееся лицо влюбленного парня, добавила: — Если хочешь, приходи прямо в госпиталь, я там буду дежурить с восьми вечера. Знаешь, где находится военный госпиталь?
— Да — кивнул он. — А может, я тебя туда прямо от дома провожу?
— Нет, меня туда всегда отвозит и встречает папа. Он у меня строгий, поэтому приходи после восьми вечера. Немного посидим, попьем чаю, поболтаем. Я буду в отделении травматологии на втором этаже. Ну все, мне надо идти. Пока.
Она быстро поцеловала Егора в губы и, повернувшись, легко взлетела по ступенькам крыльца. Хлопнула подъездная дверь, и он остался на улице один, слушая, как, удаляясь, цокают по лестнице каблучки девушки. Он подождал, пока зажжется свет в ее окне, еще немного постоял перед ее балконом и побрел домой, пиная по дороге скомканную пустую пачку от сигарет. Всю дорогу его преследовал дурманящий запах Яниных волос, он буквально физически чувствовал вкус ее поцелуев на своих губах и волнующую упругость девичьего тела в своих объятиях. Ни одна девушка не западала в его сердце так глубоко. Все его прежние легкие увлечения не вызывали у него такую бурю эмоций и желаний.
На следующий вечер, в пятнадцать минут девятого Егор уже подходил к корпусу травматологии военного госпиталя. Еще издали он увидел Яну, которая махала ему рукой из окна на втором этаже. Он птицей взлетел по лестнице, в конце
— Пришел! Пойдем ко мне в сестринскую, сейчас я тебя чаем поить буду.
— Наконец сбываются все мечты, лучший мой подарочек — это ты, — безбожно фальшивя, пропел Егор, глядя в сияющие глаза Яны
— Так, значит, от чая с пирожными ты отказываешься?
— Я этого не говорил — шутливо развел руками сладкоежка Егор.
Потом они долго пили чай, вспоминали смешные случаи из школьной жизни и делились друг с другом тем, что произошло с ними после. Яна время от времени выбегала, чтобы пройтись по палатам, потом возвращалась и подливала обнимавшему ее глазами парню горячего чайку, подкладывая ему на блюдце очередное пирожное.
После двенадцати, когда все угомонились, он сел рядом с Яной на жесткую кушетку, обнял и стал осыпать поцелуями ее лицо, шею, открытый вырез на груди. Яна откинулась на стену и тяжело задышала, гладя руками голову и спину Егора. Он тихонько положил ее на кушетку и, продолжая целовать, стал неловко расстегивать пуговицы халата. Поначалу она страстно отвечала на его поцелуи, а потом вдруг сильно уперлась руками в грудь парня, теряющего над собой контроль, отталкивая его от себя.
— Нет, я так не могу, — тяжело дыша, сказала она.
— Яночка, солнышко, что я не так сделал? — Егор сидел рядом и пытался заглянуть девушке в глаза. Она только отворачивалась от него, застегивая трясущимися пальцами халат.
— Дело не в тебе, Егор. Просто совсем недавно я рассталась с человеком, которого любила несколько лет. Ты мне нравишься, очень нравишься, только не могу я вот так сразу…
Девушка тихонько заплакала.
— Яночка не плачь. Я не буду торопиться, я просто за тобой буду ухаживать…
Егор попытался обнять плачущую девушку, но та резко оттолкнула его.
— Егор, не трогай меня. Я же живой человек, я так не хочу! Сейчас не хочу.
Он встал с кушетки и, не зная, что ему дальше делать, подошел к открытому окну. Второй этаж. Земля была близко, он подумал и сказал:
— Ладно, не буду я тебя дальше смущать. Я завтра вечером к тебе зайду, и мы с тобой просто выйдем на улицу и погуляем.
Одним махом Егор легко перескочил через широкий подоконник и выпрыгнул в окно. Он сгруппировался в воздухе и четко, как учил Артур, приземлился на травяной газон, сделав перекат через плечо.
— Сумасшедший! — заплаканная девушка с ужасом смотрела на Егора из окна второго этажа. — Ты не разбился?
— А что мне кабану сделается, — через силу усмехнулся тот. — Я вечером зайду.
— Хорошо, заходи…
Егор кинул последний взгляд на окно, в котором стояла Яна, и с деланной бесшабашностью, засунув руки в карманы, и памятуя о запертых на ночь воротах, пошел к высокому забору госпиталя, через который ему предстояло перелезть.
В семь вечера Егор стоял у двери Яниной квартиры. На звонок дверь открыла она сама. Девушка молча смотрела на гостя, еще не зная как ей себя с ним вести после ночных событий