Караван выходит на дорогу
Шрифт:
Главная его человеческая черта заключалась в том, что он был немногословен, не любил распространяться о своих прошлых делах и пережитых им исторических событиях. О его прошлом можно было узнать только от его современников. Так, его дочь Бакыт Карибаева впервые услышала от Акмагамбета о том, что Карибай проявил себя настоящим героем, будучи участником известных исторических событий 1916 года. Акмагамбет – сын Тахира Омара, легендарной личности, одного из главных участников национально-освободительного движения 1916 года, описанного в романе «Лихая година» Мухтара Ауэзова.
На родине Карибая природный лес под названием Карагаш расположен на равнине Сары-Арки, окруженный вместе с холмами и горами Айгыржал и Аймысык речками Сыртозен и Кудайменде.А самое
Алькей Маргулан приводит очень ценные сведения о потомственной усадьбе Шон-би: «Найденные у зимовки знаменитого Шон-би при раскопках драгоценные ювелирные женские украшения, головные уборы, мужская и женская одежда из дорогих материалов, с очень красивой отделкой дорогими мехами и драгоценными камнями говорят о том, что они имели возможность жить в мировом цивилизованном контексте». Естественно, что варварское уничтожение материальной и духовной культуры казахского народа, стремительно обнищавшего морально и материально, не означает, что этот особый мир исчез бесследно. Эту усадьбу в свое время посещал первый казахский ученый востоковед с мировым именем Шокан Валиханов, встретившись с Шон-би, правителем современно образованным, каким сам Шокан мечтал стать для просвещения своего народа.
Советская власть сделала все, чтобы полностью стереть память об этих фактах через репрессии; выследив правнука Шон-би Абдукарима, спрятавшегося в зарослях камыша на берегу Сарысу, работники ГПУ схватили мальчика и расстреляли его на том же месте без суда и следствия. Так был разгромлен очаг цивилизации, уцелевшие наследники родового гнезда Шон-би разбежались кто куда. Одним из них был Карибай, но потомка легендарных батыров Серкебая и Беккожи не удалось сломить как личность. Он был в том возрасте, бесстрашный дух которого некогда воспевал Мади: «Жігіттік кк семсерді жзі емес пе» – «Жигит подобен остроте самой отточенной сабли». Карибай всегда поступал по велению сердца, ведь в его жилах текла кровь его предков батыров, отважно защищая их славные имена во имя справедливости. В начале 1930-х годов в самый разгар драматических событий Карибай оказался на берегу реки Сарысу примерно, в 100 километрах от родного края, но в другой волости, где обитали представители рода Тама, больше века проживавших в этой местности и давно уже породнившихся с родом Тока. Зять Омарали Карибай здесь не считался чужим для рода Тама. Дальнейшая судьба Омарали и Карибая сложилась для обоих одиноково: вместе они пережили Голодомор и репрессии, помогли своим сородичам предотвратить многие беды своими благородными действиями.
В 2004 году Болат Абдыкаримов, старший брат сенатора Оралбая Абдыкаримова, на праздновании 110-летнего юбилея Сакена Сейфуллина сказал Бакыт Карибаевой, что род батыра Серкебая может иссякнуть потому, что его нынешние потомки не достойны его славного имени. Батыр Серкебай, предок Карибая, отличился как отважный защитник своего народа в самое смутное время XVIII века, когда перед всем казахским народом нависла угроза полного исчезновения. Этот период в истории известен как «актабан шубырынды», когда вынужденные покинуть свои дома беженцы переполняли степные дороги, ища приют у чужеземцев. В тот критический момент, сплотившись вокруг Аблай-хана, истинные казахские патриоты объединились и прогнали джунгар с родной земли. Вот почему по сей день к Серкебай-батыру
Карибай никогда не рассказывал о своих славных предках, не восхищался их подвигами. Но вся его натура, все лучшее качества его личности характеризуют его как истинного наследника их родового очага. Не зря Карибай так долго живет в памяти своих современников, с которыми прожил всю свою жизнь. Прежде всего благодаря своему бесстрашному сердцу, будто принявшему эстафету от самого Серкебая. По словам очевидцев, Карибай был настоящим батыром, его сверстник Тажыгул даже о престарелом Карибае говорил: «Сабазым-ай! дайдан да орыпайды-ау», («Самого бога он не боится»), восхищаясь мужеством Карибая. До конца преданный Карибаю Тажыгул посещал его в последний раз в больнице, специально приехав в город и заказав для него снохе Журсин пельмени с бульоном. Вернувшись из больницы, он восхищенно делился своими впечатлениями: «О, мой неповторимый Карибай, даже в таком состоянии как он красиво, аккуратно ел пельмени, совсем как князь. Ни одного пельменя не уронил, не запачкался, ел с закрытым ртом. Мы бы уже запачкали весь дастархан». Когда Карибай слег по болезни, его тесть Омарали приободрил свою дочь Гульбарам словами: «Карибай – это же лежащий тигр».
Когда уже подступила смерть, сидевший у изголовья мулла, приехавший специально издалека, решил подстричь усы и бороду умирающему, но Карибай вдруг высунул руку из-под одеяла и показал мулле свой крепко сжатый кулак, демонстрируя свой батырский характер. Мулла, качая головой, убрал ножницы в сторону, незаметно улыбнулся и сделал несколько поклонов по пояс перед Карибаем, жестами пояснив, что больше не будет трогать его бороду. Тогда только Карибай, как обычно, закрыл глаза и погрузился в свое прежнее умиротворенное состояние.
Он и остался в памяти своих современников именно таким человеком, ставшим подлинным образцом мужчины, никогда не уронившим свою честь и совесть. В то же время среди них бытовало и такое мнение: «Карибайдан шайтан ашады» («От Карибая черти бегут»). Видимо, его столь безупречная духовная чистоплотность и бесстрашный дух создали в его окружении такой образ. Его современники испытывали к нему безграничную благодарность как к человеку, проявлявшему по отношению к ним особенную заботу и внимание. Людей к Карибаю будто притягивала какая-то сила, поэтому в его дом ежедневно приходили люди и он угощал их чаем из самовара со сливками, испытывая при этом нескрываемое удовольствие от искреннего общения.
Карибай был для своей единственной любимой дочери не только заботливым отцом, но и дальновидным учителем, указавшим ей жизненный путь. Как иначе можно объяснить, что будучи человеком старой феодальной формации, он отпустил свою своенравную дочь учиться в далекую Алма-Ату, поддержав ее стремление учиться только в Алма-Ате. Так он проявил уважение ее самостоятельному выбору, ее наивной мечте, казавшейся на тот момент неосуществимой, ведь у нее не было в столице родственника или хорошего знакомого, который на первое время мог бы поддержать сельскую девушку из глубинки. Карибай обстоятельно обдумал и эту проблему и нашел такого надежного человека, Балтабека из Караганды, старшего брата Героя Советского Союза Маратбека Мамыраева. Карибай был с ним в приятельских отношениях и по-дружески попросил опекать на первых порах свою дочь в Алма-Ате.
Карибай был не только человеком прогрессивных взглядов, но присущая ему культура исходила от его внешнего облика, выделяя его из своей среды. Он одевался не только как подобает современному интеллигенту, но также в соответствии о своим особенным тонким вкусом. Носил китель из дорогой ткани, которую покупал сам, сам же заказывал пошив в ателье, носил шляпу в ансамбле с длинным халатом такого же цвета. Шляпа выгодно подчеркивала его высокий сократовский лоб, обаятельное красивое лицо с прямым носом, у него была очень стройная высокая фигура с прямой осанкой. Карибай строго следил за личной гигиеной, даже делал себе маникюр, отращивая ногти на длинных худощавых пальцах, как у Пушкина на картине Ореста Кипренского.