Карай (Проводник С.Р.С.)
Шрифт:
– У него нет должности.
– А почему же он распоряжается?
На этот вопрос никто не смог ответить.
«А все же я его где-то видел», – пытался вспомнить Андрей. И улыбка, и голос, и седые волосы – все казалось знакомым. Но, видно, очень уж короткой была встреча, если она оставила такой туманный след.
Еле державшиеся на покореженных петлях двери магазина оказались на запоре. Зарзанд отомкнул висячий замок и первым вошел внутрь помещения. Любопытные остановились на улице у крылечка.
– Убийство,
– А почему вы уверены, что это было убийство? Труп ведь не обнаружен. Нельзя ли предположить, что никакого убийства не было и этот Вахтанг действовал заодно с преступниками?
Андрей чувствовал себя неловко, задавая этот вопрос. Он вспомнил горячие, гневные глаза Марьямик и ее слова: «Пусть эта глупая мысль уйдет без остатка!» Но, в конце концов, он приехал сюда, чтобы раскрыть преступление, и его работе не должно мешать ничье мнение.
– Предположить все можно, – недовольно сказал милиционер из районного отдела. – Только прежде, чем предполагать, надо узнать, кто такой дед Вахтанг. Уж одного того хватит, что он родственник Марьямик. И кто его знал, тот плохого о нем не подумает.
– Где же он?
– Если бы знать, где он, – хрипло проговорил председатель сельсовета, – так, может, все бы вопросы сразу разъяснились…
Андрей пошел по магазину, переступая через груды сваленных на полу товаров. Милиционер стоял у дверей и курил папиросу.
– Вы пускали по следу свою собаку?
– Пускал, – неохотно отозвался милиционер. – Тут, понимаете, такие условия…
– Пускать-то он пускал, – проговорил председатель сельсовета, – но у него ничего не вышло. Эта собака искать преступников не может.
– Что значит – не может? Не было бы у вас так натоптано, и мой Аслан взял бы след.
– Позвольте, – сказал Андрей, – мне говорили, что следы сохранены в неприкосновенности.
– Где ж сохранены, если тут топталась не меньше половины деревни!
Андрей вопросительно взглянул на Микаэла; тот с сожалением причмокнул языком и тронул милиционера за пуговицу гимнастерки.
– Говорит, э-э! – с досадой воскликнул он. – Зачем так необоснованно говоришь, вводишь в заблуждение людей? Разве я не давал указание, чтоб очистили местность?
– Это верно, – согласился милиционер, – я не буду зря болтать. Когда товарищ Микаэл пришел, местность очистили.
– По моему указанию!
– Точно, товарищ Микаэл. Но к тому моменту сколько тут ног прошло – это даже сосчитать невозможно.
– Ну, это уже другой вопрос! – Микаэл высоко поднял и опустил черные брови. – Ты кляузу не разводи.
– Да я ничего, я только говорю, что в такой обстановке Аслан все же унюхал и повел…
Серая овчарка, словно
Микаэл осмотрел его взглядом знатока.
– Этот найдет! Этот из-под земли преступника выкопает! Вы представляете, – сказал он, обращаясь к Андрею, – вот эта бедненькая собачка из районного отдела – она сотню шагов пробежала и потеряла след. Три раза дуру такую пускали – как до того большого камня дойдет, так и садится.
– Следы затоптаны, – бубнил милиционер, – потому и садится.
– Э-э, друг, не говори! – Микаэл вытащил из кармана грязноватый кусок сахара и на раскрытой ладони протянул Караю. Пес отшатнулся и заворчал. – Видишь, не берет! Умница, дивный пес, воспитанный! А теперь смотри! – Он бросил тот же кусок сахара серой овчарке. Собака подпрыгнула, ловко поймала сахар, в одну секунду раздробила его белыми зубами и с хрустом сожрала. – И ты хочешь, чтоб твоя несчастная собака с этим львом равнялась? Теперь понимаешь разницу? Такая собака, как эта твоя, не может служить народу!
– Вот уж и не может… – сконфуженно возразил милиционер. – Аслан себя еще проявит.
Андрей оборвал эти препирательства.
– Почему не видно здесь продавца вашего магазина? – спросил он строго. – Разве его не касается розыск преступников?
Микаэл потупился.
– Что можно ответить? Говори лучше ты, товарищ Зарзанд.
– Заболел продавец. Грикором звать, Грикор Самвелян. Вчера к вечеру захворал и лежит дома. Звали – не может прийти.
Микаэл тихонько подергал Андрея за рукав:
– Сильно болеет. Есть такая болезнь – температуру не показывает, опухоль не дает, ничего не дает, ничего не показывает. Только сам человек знает, что он больной. Люмбаго называется…
Андрей внимательно посмотрел на него. Микаэл выдержал этот взгляд и покачал головой:
– Люмбаго!
Надо было приступать к работе. Но, чем больше Андрей узнавал о предстоящем деле, тем меньше понимал его. В магазине он видел много ценных товаров – дорогих отрезов, готового платья. Почему грабители все это не взяли? Может, им кто-нибудь помешал?
– Удалось вам уже установить, что именно похищено?
– В магазине был ералаш: полки с дорогими материями перевернуты, костюмы, пальто валялись прямо на полу.
– Да уж видно, что тут хорошо поработали, – покрутил головой Микаэл.
– Надо сделать инвентаризацию и точно определить, чего не хватает.
Председатель уловил в голосе Андрея упрек.
– Ну, ждали указаний от вышестоящих! – сердито отозвался он. – Ждали инструкций, директив – что можно, что нельзя. Мы хоть и сами с головой, но во всем должен быть порядок.