Карцер – репортаж из ада. Из спецсизо 99 1
Шрифт:
…
Слышу, как в соседних камерах разносят ларёк. Шелест и шум передвигаемых ящиков с продуктами. Смех, шутки… Вообще оживление. Голос ларёчницы: "на "К"!.. на "Г"!.."
(Здесь по фамилиям никогда никого не называют. Только по первым буквам.) Мне ларёк не полагается. Я в карцере. Да и!.. Какой там, в пизду, "ларёк"!!! Я же выйду через 6 дней! Выйду!! На-во-лю! Невероятно!!!!!
Все эти… "на К", "на Г" – мёртвые, а я живой. Вырвавшийся каким-то чудом из ада. Все их ларьки,.. прогулки… Вообще вся их внутрикамерная жизнь!.. Всё это – в прошлом. Пройденный этап жизни.
Из цикла "Тюрьма"
1
Тут вечность рядом.
Печальным взглядом
Глядит со шконки…
Здесь грани – тонки!
Границы – зыбки!
И от улыбки
И до отчаянья
Лишь миг! Молчания.
2
Романтики – мало,
Страдания – море.
Отчаянья жало
Да мысли, что вскоре!..
И есть ли надежда?..
И сколько придётся?!..
Что жизнь, как одежда -
Всё рвётся… и рвётся…
…
Продолжаю…
….
Господи! Принесли только что бумагу, расписаться за лекарства.
Дата: 17 мая.
"А что, сегодня уже 17-ое!!??" – "Что?.. Ой, нет, 16-ое, конечно, это я ошиблась!"
Твою мать!! "Ошиблась" она!.. Значит, всё-таки 6 дней осталось… Т-твою мать!!!!
…
Ладно, продолжим… Нет, погодите!
Помнится, я читал некогда воспоминания какого-то известного своей стойкостью диссидента, который тоже досиживал свой срок в карцере
ГБ-эшной тюрьмы, чем-то там сверхважным занимался и сетовал даже, что времени, жаль, мало осталось. До конца срока. Не успеет он, видите ли, сейчас закончить. Изученье. Это своё сверхважное. А на воле уже некогда будет.
И вот я читал и восхищался, какой же он!.. А "какой" он? Мудак он обычный, вот что. Урод. Мутантище. "Пересидевший" просто, есть такой тюремно-лагерный термин.
Чем можно таким уж "важным" в тюрьме заниматься? Язык иностранный изучать? Поэзию-прозу?.. Дебил!! Что может быть вообще важнее воли???!!! Если, конечно, ты ещё человек.
Закаляется дух от бед?
Бред!
Вот черствеет он, это – да!
И беда
Никого ещё до добра не доводила,
Лишь – губила.
…
Ладно, продолжаю. Про остров, блядь, Огненный.
…
Да что творится??!! Теперь воду принесли! Горячую. Кипяток. В карцере положено. 3 раза в день.
Выпил. (Кипяток же! Остынет.) Без всякого удовольствия. Лучше бы не пил. .
Ладно, продолжаю всё ж таки… Нет?.. Никто больше не стучится? Ничего не несёт?.. Давайте-давайте! Чего уж там!.. Нет?.. Ладно, тогда – продолжаю. На чём я остановился-то? На "остальные…"? "Же"!
Ясно, что "остальные… же". Хуй сосут!
Вот прекрасный
"Как это "остальные хуй сосут"? Значит, все они – петухи? Как это ты можешь такое про всех говорить? У меня друг там сидит, я с ним за одним столом ел, он мне как брат, а ты говоришь теперь, что он петух! Значит, ты и меня тоже под сомненье ставишь. Или обоснуй, или будем с тебя сейчас спрашивать."
А что ты можешь "обосновать"? Ты же просто так, сдуру, для красного словца только ляпнул,.. пошутил! Но в тюрьме таких шуток не признают. Если тебя, к примеру, назвали петухом, то ты обязан "поступить". В зоне – убить. Причём всякие там отговорки, отмазки все эти гнилые ("не успел,.. он убежал,.. нас розняли…") – раньше, недавно ещё совсем, совершенно не принимались. Не катили! Не поступил – значит, согласился. Что ты петух. Для начала тебя за стол не пустят, а потом…
Сейчас, конечно, всё быстро размывается, все эти "понятия" и представления о чести, о "воровском". Сейчас достаточно просто порезать, избить и пр., но – всё равно. Последствия будут и очень неприятные. Проигнорировать, во всяком случае, не поступить и сейчас нельзя.
Вот, кстати, одно из объяснений тому удивительному на первый взгляд факту, что человек, отсидевший чуть ли не полжизни, о свободе мечтавший все эти годы и наконец-то обретший её!.. буквально через месяц опять вдруг садится. А чего удивляться? Сказали ему что-нибудь, он и… поступил! Он же привык за эти годы к словам относиться… серьёзно. А его вдруг, скажем, на хуй послали. Всё! Труп.
Чтобы закончить эту тему, приведу примерчик из своей собственной тюремной жизни. Расскажу про одну крайне неприятную ситуацию, в которой я однажды, совершенно неожиданно для себя оказался.
В камере в этот момент мы сидели втроём. Один из нас, причём, был вором в законе. Со вторым же мы сидели до этого ещё достаточно долго вообще вдвоём (третья шконка пустовала), пока к нам вор не заехал, естественно, общение было уже самое непринуждённое. До такой степени, что мы даже друг друга разными шутливыми прозвищами звали. Я его, в частности, Василиском Василисковичем. (Взгляд у него действительно был… специфический. Тяжёлый какой-то.)
Причём человек этот был достаточно серьёзным. Имевшим за плечами более 10 лет отсиженных (к тому же нормально отсиженных!) и вообще. Ну, словом, серьёзный человек.
Ладно. Итак, ситуация.
Ночь. Мы с вором не спим, пьём чай, сидим болтаем; второй сокамерник вроде бы спит. Вроде бы! (В тюрьме, между прочим, никогда нельзя быть в этом до конца уверенным. Здесь все спят… так! Знаменитый "златоусский сон"! Когда человек одним глазом спит, а другим-то… Вот здесь у всех такой именно "сон". Златоусский.) Ситуация, казалось бы, абсолютно мирная.
И вдруг вор неожиданно совершенно меня и спрашивает: "Слушай, Серёж, а я вот и в Библии наткнулся на василиска. Там тоже он упоминается. А что это вообще такое?" – "Ну, по мифологии сказочный змей, убивающий взглядом." – "А посмотри в словаре Даля."