Карцер – репортаж из ада. Из спецсизо 99 1
Шрифт:
Вдруг, среди ночи (!) дверь с грохотом распахивается, и вся доблестная смена с дубинками в руках (!!) – вот она! Тут как тут! налицо! Господи!! Я четыре года здесь сижу, но о таком даже и не слыхивал никогда!.. Пасха! Ночь!! Открыть камеру!.. Это ж надо сигнализацию отключить, всем собраться, всей смене (человек 20, не меньше!), с дубинками ещё к тому же!.. И ради чего всё это? Чтобы отнять котлеты у трёх несчастных заключённых?!
Но это был ещё, оказывается, не конец. Вывели нас, многозначительно поигрывая дубинками, из камеры, завели в бокс… Сидим, переглядываемся, ждём, что дальше будет.
Может,
Ладно. Проходит минут десять. Наконец дверь бокса открывается:
"Выходим!". Выходим. Идём назад в камеру. Охранники с дубинками в коридоре уже не так агрессивно-воинственны. Похоже, им и самим уже неловко стало, чего это они тут это шоу устроили? Заходим в камеру. Дверь с грохотом захлопывается.
Та-ак!.. Фарш, как ни странно, оставили. А вот чайник забрали. Очень мило! И как же мы теперь чай будем пить? В пасхальную-то ночь!.. Но бог – он всё видит! Чайник-то забрали, а вот шнур – забыли. Дебилы. А значит!.. Так… шоколадка у нас есть, "Алёнка", а в ней – фольга. Делаем из фольги… Готово! Опускаем самодельный кипятильник в кружку с водой, втыкаем шнур в розетку…
Дверь снова с грохотом распахивается. "Выйти всем из камеры!!" Мама родная! Они сбесились сегодня, что ли? Под Пасху? Второй раз за ночь!!
И вот теперь, месяц спустя: "За изготовление, в ночь с такого-то на такое-то, самодельного…" – "Взрывного устройства. Всё понятно. И сколько мне дали?" – "7 суток." (А-а!.. Как раз до 22-ого!) – "Хорошо."
Действительно, "хорошо". Эти последние дни здесь лучше, конечно, в одиночестве побыть. Так что в этом смысле я на администрацию не в обиде.
Но вот что интересно! Чтобы котлеты отнять, они ведь всё преодолели геройски! Все препятствия!! И сигнализацию среди ночи экстренно отключили, и собрались все с дубинками мигом, и!.. А вот, чтобы всего лишь обычную ручку выдать… И пяти часов еле хватило. Той же, повторяю, смене. Ладно.
…
Чай дали. Точнее, кипяток. Аж целых две кружки! Больше у меня просто не было. Тары. (В смысле, посуды.) И поинтересовались даже:
"Хватит?" За ручку, что ль, стыдно стало? Совесть проснулась?
…
А вообще вся эта эпопея с ручкой мне в принципе даже на пользу пошла. Дала время как-то одуматься, остановиться, осмыслить происходящее.
Вот я ведь сейчас последние дни, судя по всему, здесь досиживаю.
В ИЗ 991. Последние! Даст Бог, в своей жизни. И чем я занимаюсь? Что описываю? Воспоминания какие-то пишу. Да их можно будет преспокойно и на воле уже потом написать! Сейчас же надо стараться зафиксировать, удержать нынешние, текущие мгновенья! Вот эти самые! Сиюминутные! Что я СЕЙЧАС испытываю и что чувствую! Ведь они-то никогда уже не повторятся. Их – задним числом не опишешь.
Между прочим. В самом начале своих записок я уже касался вскользь этой темы, но потом отвлёкся.
Так вот. В жизни я никогда не вёл дневников, не писал никаких воспоминаний и пр. Только в тюрьме впервые начал. И вот что я понял.
Грош цена всем этим дневникам!! Даже самым, что ни на есть, вроде бы реальным и настоящим. Почему? Да очень просто. Люди меняются. Вот, скажем, я нынешний и
В результате это были бы уже не реальные, живые документы – а литература. Возможно, более хорошая, качественная, зрелая, чем именно дневники в их первоначальном виде, но – литература. Каменный цветок. Пусть и более красивый даже, чем настоящий. Но, тем не менее, – мёртвый. Душа бы – исчезла. Дух! Реальные ощущения реального человека, впервые попавшего за решётку. Живые и непосредственные. Пусть даже, повторяю, где-то искажённые и неверные.
Но я, к счастью, не имел возможности перечитать и отредактировать свои рукописи. Поэтому-то дневники и были изданы именно в том виде, в каком вы их можете прочесть сейчас. Так, как они и были написаны. Первоначально. Без всяких правок.
Но это – исключение. Моя ситуация – уникальная. Я – в тюрьме. В обычной же ситуации, готовя рукопись к изданию, люди её обязательно – правят. Корректируют. От этого, повторяю, удержаться попросту невозможно. А это – конец. Литературщина.
И это я говорю ещё о реальных, подлинных дневниках! Которые человек действительно вёл. День за днём. И даже они – ложь! В лучшем случае отретушированная и приукрашенная действительность. Но всё же – действительность. И если смыть краску и румяна…
Воспоминания же – вообще чушь. Детали очень быстро стираются, уходят из памяти. И что остаётся? Общая канва событий? А кому они интересны? Ну, сидел. Год, два,.. пять… Ну, и что? Интересны-то именно детали. Нюансы. То, что делает событие – живым. А это – не вспомнишь. И не сочинишь. Это надо фиксировать немедленно. Только моментальный снимок!
Вот я и думаю… Может, мне сейчас именно этим стоит заняться? Пытаться просто описать, что я чувствую именно сейчас, за 5 дней всего до своего освобождения?
Рвётся, рвётся жизни нить
Пополам.
Значит, только б не забыть:
Это – хлам,
А вот э-это!.. Впрочем, вздор.
Тоже – сор.
…
Нет! Ничего не получается. Ничего я особенного не чувствую. Да и!.. Вся эта перемена обстановки… Одиночка…
Тишина. Суперкомфорт (по моим представлениям). Покой. Впервые за 4,5 года. Никаких тебе сокамерников,.. никаких разговоров, радио-телевизоров.
Чистилище. Между адом и раем. Я уже не в аду. Я сейчас – в чистилище. И в ад – к сокамерникам и тюремной жизни – мне уже не вернуться. Никого из них я уже никогда не увижу. Здесь, по крайней мере. Вот они, кажется, за стенкой-то всего, в соседних камерах. Но это – как на других планетах. Всё! Amen. У них отныне своя жизнь (ларьки, дачки-свиданки, следаки-судьи), у меня – своя. Между нами – пропасть. И мосты через неё – сожжены. Навсегда.
Я уже и забыл почти за эти 2,5 дня, как там, в аду? Почти…