Кардинал Ришелье. Портрет государственного деятеля

Черкасов Петр Петрович

Ничего не подозревавший иезуит отправился с письмом к Людовику XIII. Через день-другой король в сопровождении ни на шаг не отходившего от него отца Коссена прибыл в резиденцию Ришелье. Кардинал попросил духовника оставить их с королем наедине.

Оставшись с Людовиком XIII с глазу на глаз, министр методично, с убийственной логикой разбил все возведенные на него отцом Коссеном обвинения, причем в той же последовательности, в которой они ему заочно предъявлялись отцом Коссеном в тиши королевского кабинета. Людовик XIII с опаской слушал своего министра, в очередной раз убеждаясь, что во всем королевстве нет такой тайны, которая не

была бы известна Его Высокопреосвященству.

Кардинал без труда опрокинул все построения иезуита. Он убедительно доказал, что война против Габсбургов — справедливая война, завещанная сыну Генрихом Великим, она ведется во имя интересов Франции и всей Европы, задавленной господством Австрийского дома.

Людовик XIII, продолжал кардинал, всегда был предельно лоялен по отношению к своей матери, брату и жене. Не его вина, что они в разное время подпадали под дурное влияние врагов Франции. Что касается самого Ришелье, то разве не он мирил короля с членами его семьи, ставя ее благополучие на один уровень с государственными интересами страны?

Уже через полчаса Людовик XIII полностью находился под гипнотическим влиянием этого дьявола в пурпурной мантии, призывавшего его вспомнить годы настойчивой борьбы за единство и величие Франции. И король, словно в наваждении, вспоминал все: и славные походы в Северную Италию и Лотарингию, и взятие Ларошели, и победы над мятежными принцами. По существу, вся его сознательная жизнь связана с Ришелье. Там, где они были вместе, их ждала победа, будучи разъединенными, они терпели поражения. Они нуждаются друг в друге, они связаны нерасторжимой цепью до конца своих дней.

А отец Коссен в соседней комнате томится в мучительном ожидании. Но вот его приглашают войти, и король объявляет ему свою волю — отправляться в Сен-Жермен и ждать там последующих распоряжений.

Когда Людовик XIII вернулся в свою загородную резиденцию, он сообщил иезуиту, что Его Высокопреосвященство был настолько добр, что посоветовал ему оставить отца Коссена своим духовником, правда, с одним условием — всегда и во всем поддерживать политику короля, сиречь первого министра. Отцу Коссену хватило мужества и достоинства отклонить поставленное ему условие, после чего он был арестован и отправлен в ссылку в Ренн.

Очередная попытка устранить Ришелье потерпела провал. «Ни один человек в истории не вел свое дело в окружении стольких опасностей, — заметил биограф Ришелье Филипп Эрланжер. — Противоборствуя с первой державой мира, Ришелье должен был остерегаться королевской семьи, фаворитов, духовников из дворца Рамбуйе, заговорщиков из Седана, Брюсселя и Лондона».

Немощным физически, кардинал тем не менее уверенно направлял государственный корабль Франции, умело обходя все подводные рифы. Но некому было поддержать его в трудную минуту. Кардинал не очень-то доверял людям, поэтому и помощников у него было немного. И в личной жизни он был одинок, впрочем, он любил одиночество.

Единственными живыми существами, разделявшими короткие часы досуга Ришелье и искренне к нему привязанными, были многочисленные кошки, населявшие Пале Кардиналь. История сохранила имена некоторых из них: Фенимор, Газет, Люцифер, Пирам, Тисбе, Сумиз, Серполе, Рюбис, Лодоиска, присланная кардиналу в подарок из Польши… Кто знает, быть может, кардинал, не чуждый мистики, прослышал, что кошки заряжают человека какой-то неведомой (космической или биологической, как сказали бы мы сейчас) энергией, в

которой он так нуждался для поддержания сил. Во всяком случае, Ришелье относился к своим кошкам с редкой привязанностью и даже любовью, которой он не удостаивал никого из людей.

В целом 1637 год был для Ришелье годом серьезных испытаний, потребовавших колоссального напряжения всех физических и душевных сил. Тем не менее и на этот раз он вышел победителем. Король, пытаясь загладить свою вину перед министром, в последний день уходившего 1637 года преподнес ему подарок: любимой племяннице кардинала мадам де Комбале, о которой злые языки говорили, что она для него больше чем племянница, были пожалованы владения в Эгийоне, принадлежавшие умершему в 1635 году Пюилорену. Соответственно мадам де Комбале стала отныне именоваться герцогиней д'Эгийон.

Перелом

1638 год сулил перемены. 20 января «Газет» известила французов о беременности королевы, дав надежду на появление долгожданного дофина.

Надежда оправдалась. 5 сентября в 11 часов 30 минут родился мальчик, которого назвали «Людовиком, Богом данным». Это был будущий «король-солнце» Людовик XIV. Теперь трону Людовика XIII ничего не угрожало; позиции Гастона и тех, кто на него ориентировался, сразу же ослабли. Счастливый король обратился к папе Урбану VIII с просьбой быть крестным отцом младенца. Папа согласился и направил в Париж для участия в обряде крещения дофина специального легата Джулио Мазарини. Описанием церемонии крещения завершаются десятитомные «Мемуары» кардинала Ришелье, который по каким-то причинам не смог их продолжить.

Тяжелая борьба Франции с Империей и Испанией продолжалась. Но начиная с 1638 года успех все чаше будет сопутствовать французскому оружию. «1638 и 1639 годы, — отмечает современный французский историк Мишель Кармона, — станут решающими для того крутого поворота, который медленно, но неуклонно изменит военный баланс в пользу Франции».

Борьба разворачивалась одновременно на нескольких направлениях силами семи французских армий: в провинции Артуа действовала армия маршала Шатильона. на границе Пикардии и Шампани — де Лафорса, на границе с Люксембургом — кардинала де Лавалетта, в Эльзасе и Рейнской области — Бернгарда Саксен-Веймарского, на границе Франш-Конте — герцога де Лонгвиля, в Северной Италии — маршала де Креки, на Пиренеях — принца Конде и герцога де Лавалетта.

Первый успех пришел к герцогу Caксен-Веймарскому. В начале февраля он выступил из Базельского епископства, где его армия находилась на зимних квартирах. Застав противника врасплох, он с ходу захватил три небольших рейнских городка: Лауфенбург, Вальдсгут и Зекинген. Затем осадил крепость Рейнфельден. 28 февраля имперские войска под командованием герцога Савелли и Верта перешли в наступление, и Бернгарду пришлось отступить. Но три дня спустя разбитый, казалось, герцог Саксен-Веймарский неожиданно обрушился на беспечно наслаждавшихся победой имперцев и нанес им под стенами Рейнфельдена сокрушительное поражение. В этом сражении был смертельно ранен герцог де Роан, пробившийся к Бернгарду из Вальтелины с остатками своей армии. Победитель захватил более 2 тысяч пленных, в числе которых были Иоганн фон Верт, так напугавший Париж летом 1636 года, и еще три генерала имперской армии: Савелли, Энкефорд и Шперрейтер. Рейнфельден немедленно капитулировал, после чего Бернгард устремился к крепости Фрейбург и осадил ее.