Кардонийская рулетка
Шрифт:
Помпилио захлопнул крышку, перевел взгляд на маяк, по которому ползали рабочие, и позвал:
— Теодор!
— Накрывать завтрак? — мгновенно отозвался стоящий за спиной Валентин.
— Я не знаю, что мне делать.
Камердинер догадывался, что мучает адигена, но советовать в столь тонких материях не рисковал.
— Возможно, небольшая прогулка поможет вам развеяться, мессер?
— Я только что отослал «Амуш».
— Море — идеальный фон для размышлений, а яхта все еще в вашем распоряжении,
Волны, солнце, безбрежный простор, одиночество и возможность не спеша все обдумать.
— Пожалуй, ты прав, — кивнул Помпилио, поглаживая полированную крышку ящика.
— Да, мессер.
— И насчет завтрака тоже.
— Уже иду, мессер.
— Теодор!
— Да, мессер?
— Теодор, мой роман с Этель себя исчерпал, — сообщил дер Даген Тур. И поджал губы.
Валентин ожидал заявления чуть позже, перед отъездом с Кардонии, но все равно не удивился:
— Да, мессер.
— Подарок у нас есть, так что позаботься о цветах. Какие она любит?
— Розы.
— Не скупись.
— Разумеется, мессер.
— Это все.
— Да, мессер.
— Ты свободен.
— Да, мессер.
Валентин отвесил легкий поклон, но не пошевелился. Теперь он точно знал, что продолжение последует.
— После длительных размышлений я пришел к выводу, что все-таки люблю Лилиан и хочу на ней жениться, — произнес Помпилио, постукивая пальцами по крышке ящика с бамбадой. — А это возвращает нас к необходимости убить Фредерика.
— Прекрасная мысль, мессер, — одобрил Валентин. — Займетесь этим теперь или дождетесь окончания переговоров?
— Об этом и думаю, — признался Помпилио, капризно выпячивая губу. — С одной стороны, гибель каатианского посланника внесет оживление в непростые дискуссии.
— Совершенно согласен, мессер.
— С другой — я чувствую некоторую ответственность за судьбу Кардонии, — поморщился дер Даген Тур. — Меня ведь не просто так сюда направили, а с миссией.
— У вас замечательное чувство долга, мессер.
— Воспитание, Теодор, воспитание, — не стал скрывать адиген. — Отец учил нас никогда не забывать о государственных делах.
— В харчевне они сидели до трех, но много не пили, больше болтали. Потом разошлись…
— Расстались? — уточнил Бабарский.
— Да, — кивнул мальчишка. — Громкий поехал на север, в квартал Тармыр, он живет в меблированных комнатах синьоры Розмас. А щеголь подался в Раковину, виллу там снимает.
Указанные районы находились в разных концах Унигарта, и этот факт вызвал закономерный вопрос:
— Ты раздвоился, что ли?
— Приятеля встретил, пока у харчевни ошивался. — Мальчишка шмыгнул носом. — Ему тоже придется заплатить.
— Об этом не волнуйся… — Бабарский еще раз пробежал взглядом по раскрытому
— Ага, — подтвердил мальчишка. — Он его еще Сапожником называл.
— Он его кого?
— Отто этого.
— А этот его?
— Нет. В смысле, никак не называл, только Отто.
— Понятно. — Бабарский сделал в блокноте очередную пометку.
Картина вырисовывалась интересная: два инопланетника, одеты приблизительно одинаково, держатся, если верить мальчишке, на равных, но один живет в дешевом доходном доме на окраине, а второй снимает виллу во втором по стоимости жилья прибрежном районе. Начальник и подчиненный? Вполне возможно, но где, в таком случае, сопровождающие «начальника» холуи?
— Почему дед велел тебе следить за этой парочкой?
— Чужаки, — развел руками мальчишка. С его точки зрения, он все объяснил, но, увидев удивленный взгляд Бабарского, продолжил: — Тот, который Сапожник, еще ничего, а второй на фейерверк смотрел как завороженный, а после только о нем и говорил, даже я слышал.
— Гм… Допустим.
Умный ИХ никогда не складывал яйца в одну корзину: будучи весьма высокого мнения об интеллекте Хасины, Бабарский, тем не менее, не забыл переговорить с Серым Штыком, и во время фейерверка все верные бандиту люди внимательно высматривали на улицах подозрительных чужаков. Недостатка в докладах не было — очередь в «Поддай пару!» выстроилась знатная, суперкарго буквально фонтанировал серебром, однако сообщение мальчишки привлекло внимание — в нем прозвучала кличка, а честные люди не часто награждают ими друг друга. Впрочем, предыдущий доклад, наводящий на трех странных верзийцев, тоже показался интересным.
— Ты уверен, что это не местные бандиты?
— Местных я знаю.
— Ладно, проверим. — ИХ выдал мальчишке две монетки: за труды и слежку, подождал, пока тот закроет за собой дверь, и обратился к Штыку: — Нужно как можно быстрее отсечь тех, кто ни при чем.
— А что с остальными?
— Будем следить, что нам остается? — пожал плечами Бабарский. — Рано или поздно они отправятся на очередную акцию — и мы их возьмем.
— Или они улетят домой, — хмуро произнес Серый. — Выставка скоро заканчивается.
— Или улетят, — хладнокровно подтвердил ИХ. — Но помощь есть помощь, Штык, я доволен нашим сотрудничеством, а значит, твой племянник точно окажется на свободе.
Это было смелое заявление — узнав, что приз в любом случае его, любой нормальный бандит мгновенно забывает об обещаниях. Однако Бабарский разбирался в людях, чувствовал, что Серому можно доверять, и не ошибся.
— Мы возьмем этих сволочей, — бросил Штык. — Будем надеяться, что они не улетят.
— Будь он проклят!