Кардонийская рулетка

Панов Вадим Юрьевич

— Не нужно ее обвинять.

— Я не обвиняю, — вздохнул Помпилио. — Наверное, поэтому и злюсь: я не могу обвинять Лилиан в том, что она сделала. — И пронзительно посмотрел на брата: — Но что делать мне?

Боль — вот что увидел Антонио во взгляде брата. Невыносимую боль потерявшего все человека. Антонио увидел то, что ожидал. Для того он и пришел: чтобы увидеть и постараться помочь.

— А что ты намеревался делать, когда узнал, что Лилиан собирается замуж? — осведомился дар. — Тогда, на Заграте?

— К концу нашего путешествия Лилиан изменила решение.

— Ты с ней говорил?

— Я

видел.

Дер Даген Тур улыбнулся. Против воли. Потому что вспомнил, как Лилиан смотрела на него: во дворце, на «Амуше». Вспомнил, как стояли они рядом. И как присутствие одной-единственной женщины переворачивало весь мир. Главной женщины.

— Допустим, — не стал спорить дар. — Но представь, что ничего не изменилось. Твои действия?

— Тогда все было просто, — пожал плечами Помпилио. — Я предполагал посетить Каату и поговорить с Фредериком: или он уходит с дороги, или дуэль.

— Что изменилось?

— Я изменился.

— Уверен? — Антонио покачал головой. — Ты переживаешь непростое время, брат, но ты все равно тот самый Помпилио, которого я знаю с детства. В противном случае ты уже вскрыл бы себе вены.

И этот удар достиг цели: пробил выстроенную защиту и вывел дер Даген Тура из равновесия.

— Зачем ты явился?! — сжав кулаки, выкрикнул Помпилио.

— Поговорить.

— О Лилиан?

— О тебе.

— Я согласился лететь на Кардонию, ты пристроил меня к делу. Развеселил. Что еще? Советы? Соболезнования? Что еще я должен выслушать?

Он не жаловался, не собирался жаловаться и не искал жалости. Он потерял все и начал потихоньку выбираться из ямы. Сам выбираться, кряхтя и стискивая зубы. Он не жаловался и не просил, он готовился драться с судьбой и готов был возненавидеть любого, кто осмелился бы полезть к нему в душу.

И потому следующая фраза Антонио поразила дер Даген Тура прямо в сердце.

— Я испугался, — глухо произнес дар, и ошеломленный Помпилио умолк. — Последний раз я боялся в детстве — боялся заблудиться на охоте, но вскоре это прошло. С тех пор я ничего не боялся, и вот — испугался потерять тебя. Мы не общались — да, но ты был. Я читал о твоих приключениях, я с гордостью говорил, что ты мой брат. И несмотря на все твои безумства, я не верил, что ты уйдешь первым. Ты на десять лет младше, ты должен меня пережить — это нормально. Когда я узнал, что тебя нет, мир стал другим. Я испугался. — Дар поставил бокал на стол и поднялся. — Собственно, это все, что я хотел сказать. Спокойной ночи.

— Он предложил дуэль, — произнес Помпилио, прежде чем Антонио повернулся к нему спиной. Произнес громко, намеренно выделив местоимение «он». — Он, не я.

— Что?

— Это была идея Маурицио.

И дар медленно вернулся в кресло.

Он понял, что пришел не зря и сделал все правильно, понял, что услышит ответную исповедь. Услышит рассказ о том, как много лет назад в замке Гларден Помпилио убил их брата. Их Маурицио, решившего претендовать на трон и поставившего дарство Кахлес на грань гражданской войны. Помпилио предотвратил кровопролитие, защитил закон, но с тех пор избегал Антонио.

— Я надеялся переубедить Маурицио, мы говорили всю ночь, но он стоял на своем.

— Он был упорен, — прошептал Антонио.

— Упрям, — уточнил Помпилио. —

Под утро, когда мы оба поняли, что разговор зашел в тупик, Маурицио сказал, что я не прав и дело идет к дуэли. А я сказал, что раз он чувствует себя оскорбленным, то должен выбрать оружие. — Пауза. — Маурицио выбрал сабли.

Потому что к тому времени младший Кахлес уже несколько лет познавал тайны Хоэкунса.

— Маурицио был хорошим фехтовальщиком, — грустно улыбнулся дар.

— Отличным, — подтвердил Помпилио.

— Гораздо лучше тебя.

— Когда Маурицио выбрал сабли, он не оставил мне выбора, — твердо произнес Помпилио. — Маурицио был готов убивать за свою власть, но не был готов умирать. Он стал бы очень плохим даром.

— Но он был великолепным фехтовальщиком, — повторил Антонио. — Как ты победил?

— Я знал, как Маурицио будет сражаться, — угрюмо ответил Помпилио. — Он ведь любил меня и не хотел затягивать дело.

И перед глазами Антонио встала картина старой дуэли: тронный зал замка Гларден дремлет в предрассветных сумерках, кресла и маленький столик, за которым братья сидели всю ночь, сдвинуты к стене, на них валяются месвары, а Помпилио и Маурицио, одетые лишь в брюки, сапоги и сорочки, стоят друг перед другом с саблями наголо. Похожие так, что щемит сердце. Принявшие решение убивать, и от этого тоже щемит. Братья ждут сигнала, которым стал первый луч солнца.

— Я знал, что сначала будет финт и лишь потом — смертельный выпад, — продолжил Помпилио. — Поэтому не среагировал на первый удар, ушел от второго и уколол Маурицио в сердце. Так было.

Первый луч даже опомниться не успел. Не пробежал по всем окнам, не поиграл с хрусталем тяжелой люстры, не подмигнул позолоченному трону. Первый луч лишь выглянул, а по мраморном полу уже растекалась кровь.

— Десять лет я вспоминал эту историю каждый день. Десять лет я спрашивал себя, правильно ли поступил? Десять лет видел кровь на своих руках, но во время катастрофы я потерял память, а когда она вернулась, выяснилось, что боль ушла, перестала жечь мне душу. Я наконец принял то, что сделал. — Помпилио улыбнулся. — Когда память вернулась, первая моя мысль была о Лилиан.

— А если бы Маурицио выбрал пистолеты? — тихо спросил Антонио.

Если бы показал, что готов умереть за идею? Показал себя настоящим даром?

— Не знаю, — спокойно ответил Помпилио. — Но это не важно, брат, потому что Маурицио выбрал сабли.

— Спасибо за прямоту, брат.

— Налей мне еще вина. — Помпилио криво усмехнулся. — Я рад, что мы наконец разговариваем.

* * *

— Оружие?

— Проверено, — мгновенно ответил Бабарский, преданно глядя на руководство снизу вверх.

— За состояние отвечают стрелки и Бедокур, — холодно напомнил Дорофеев, «забыв» о том, что по боевому расписанию ИХ исполнял обязанности пулеметчика. — Меня интересуют боеприпасы.

— Полный комплект, — заверил начальство суперкарго. И шмыгнул носом, продемонстрировав, что болезни не дремлют.

— Допустим. — Капитан поставил галочку напротив очередной графы. — Продовольствие?

— Длительного хранения завозят. — Бабарский кивнул на стоящий у ворот эллинга паротяг. — А свежие доставим на борт за три часа до отправления.