Карельский блицкриг
Шрифт:
– Да, конечно. Комбриг Сикейрос рвется в бой. У него свои счеты с троцкистами по Испании.
– Вот и отлично. Пошлите надежного человека ему в помощь и приступайте. Троцкий в Финляндии, а тем более в Архангельске - это бомба.
Сталин встал, подошел к висевшей на стене карте Советского Союза и негромко произнес.
– До Ленинграда всего двадцать пять километров, но их ещё надо пройти.
Финны также как и кремлевский горец, хорошо умели считать километры и надеялись их быстро пройти.
Воинственный угар вскружил голову не только высоким политикам, но и простым
В жарких спорах горячие финские парни решался вопрос как быстро они разобьют 'красных' и где пройдет новая восточная граница великой Суоми.
– Я этих красных сволочей двадцать лет назад бил так, что они от меня бежали как зайцы!
– грозно вещал капитан Пуккенен, приняв на грудь стакан горячительного напитка.
– Летели так, что пятки сверкали, ибо знали, что если попадут в руки Юхо Пуккенену, он из них шкуры кровавые ремни нарежет и солью посыплет.
Грозный вид капитана и нож зажатый в его руке не оставлял никаких сомнений у слушателей, что все именно так и было.
– Мы их всех и баб и мужиков и детей, всех носителей красной заразы убивали. Кого штыком, кого топором, а кого и шомполом в ухо и головой об стену ради экономии патронов. Все они были одним миром мазаны - эти русские.
– Но быть может, среди них не все были красными. Дети наверняка не успели проникнуться духом большевизма - неудачно встрял в эпическое повествование капитана Нико Пирволяйнен. Выпускник университета он только недавно надел погоны и не успел, как следует проникнуться духом 'Великой Финляндии'.
– Молчать!
– взревел обиженный капитан.
– Дети не успели так их, потом этому научат, разве это не понятно!? Каждый русский, живущий в Карелии и Лапландии наш потенциальный враг, и мы не имеем права проявлять к ним никакой жалости. Сегодня ты пожалел мальчишку или девчонку, а завтра они тебе в спину выстрелят. Думать надо, Пирволяйнен!
– Я думаю, господин капитан - пугливо съежился вчерашний студент, но разгоряченного офицера уже нельзя было остановить.
– Плохо думаете! Если вы в бою будите позволять себе сентиментальность по отношению к врагу, ваша песенка спета! Вы должны знать только одно, любого русского надо убить, не зависимо от того мужчина перед тобой или женщина, больной он или раненый. Он должен быть убит, чтобы освободить нам жизненное пространство на востоке. Ты, согласен со мной!?
– разгоряченный спиртным капитан вперил требовательный взгляд в своего подчиненного и для наглядности ткнул в него грязным корявым пальцем. Как раз перед этим он резал кровяную колбасу и немного запачкал руки.
– Мужчин да, но женщин и детей - замялся Пирволяйнен, чем ещё больше разозлил капитана.
– Вот из-за таких умников, мы двадцать лет назад не смогли сделать то, что должны были сделать. Именно такие осторожные как ты дали нам приказ отступить с нашей исконной земли, и мы были вынуждены подчиниться. Это благодаря вам, нынешняя граница проходит не по берегу Белого моря и русские свиньи владеют нашими землями в устье Невы. Это из-за вас умников мы вынуждены шагать
– далее следовала непереводимая игра слов финского диалекта, от которых несчастный студен судорожно подтянул ноги и сжался в комок.
Если бы капитан был скандинавом, его смело можно было бы сравнить с грозным Тором или Одином. Однако он был финном, в чьем пантеоне не было бога ответственного за выявление крамолы и измены в собственных рядах.
– Ты и тебе подобные Пирволяйнен, трусы и изменники способные в любой момент предать нашу великую национальную идею. Выстрелить нам в спину из-за страха перед ответственностью, из-за не желания запачкать свои чистенькие ручки!
– Но, господин капитан - затравлено пискнул оппонент, однако капитану не нужны были слова. Ему нужны были действия и немедленно.
– Молчать!!! Встать!!
– приказал Пуккенен, и бедного студента подбросило как из катапульты.
– Ты паршивый слизняк и соглашатель, Пирволяйнен. Ты предатель, окопавшийся в наших рядах!
В порыве гнева капитан выхватил из кобуры пистолет и гневно потряс им перед лицом подчиненного.
– Уверяю вас, господин капитан, что это не так!
– пересохшими от волнения губами Пирволяйнен.
– Не так!? Значит, я ошибаюсь!?
– Ошибаетесь, господин капитан!!
– не сводя глаз с вороненого дула пистолета проговорил несчастный финн.
– Тогда докажи мне и всем нам, что мы ошибаемся в отношении тебя - потребовал вошедший в раж мучитель.
– Но как я смогу вам это доказать!?
– Убей красного и тогда я поверю тебе!
– Но ведь мы не воюем? Как я смогу убить красного, господин капитан?
– вопрос бывшего студента на секунду поставил капитана в замешательство, но только на секунду.
– А ну выходи!
– приказал он Пирволяйнену и указал стволом на дверь.
Слова капитана заинтриговали остальных офицеров, и они гурьбой выскочили на свежий воздух. Там не выпуская оружия из рук, капитан подвел свою жертву к артиллерийскому орудию, входившему в состав батареи недавно прибывшей в часть.
– Зарядить орудие!
– приказал капитан стоявшему рядом с орудием солдату артиллеристу.
– Но, господин капитан - запротестовал солдат.
– Молчать! Выполнять мой приказ! Сейчас лейтенант Пирволяйнен всем нам докажет, что он не трус и не тайный агент большевиков - приказал капитан и видя, что солдат не торопиться выполнять его приказ, пригрозил - или ты тоже скрытый сторонник 'красных'!? И тебя тоже следует передать жандармам?
Услышав о жандармах солдат, испугался и покорно выполнил приказ капитана.
– Там, красные - торжественно указал на юг Пуккенен.
– Если ты честный финн, то ты выстрелишь по ним. Если нет, на счет три выстрелю я, ни никто меня за это не осудит. Дай ему шнур!
Солдат проворно сунул шнур в руки трясущегося лейтенанта и боязливо отскочил в сторону.
– Ну!?
– грозно потребовал капитан и вскинул руку с пистолетом.
– Раз! Два!!
Не дожидаясь счета три, Пирволяйнен судорожно дернул шнур и пушка выстрелила. Оглохший от грохота он собирался отойти от орудия, но капитан остановил его.