Карьера доктора Фануса
Шрифт:
— Ну-ну, любезный, в нашей работе строгие принципы. Откройте-ка кассу.
Он обнаружил недостачу в девять пиастров и снова приступил с расспросами: где деньги?
— Да это же пустяк при наличии десятков служащих и обороте в сотни гиней! — бормотал Сейид Амин. — Просто капля в море! Помните пословицу: «Сыщешь ли Айшу в базарной толпе?»
— Это не оправдание, «господин Айша»!
Сейид Амин вскипел.
— Послушайте, господин Антун, — закричал он, дрожа от гнева, — я никому не позволю унижать мое достоинство!
Инспектор холодно улыбнулся.
— Вы
Уфаша снова с ненавистью подумал о своей фамилии, обидный смысл которой всюду преследовал его! Что ж, видимо, напрасно и пытаться оградить своих детей от злосчастной судьбы.
Инспектор опросил чашечку кофе, вытащил половину сигары и щелкнул зажигалкой. Сейид Амин узнал подарок старшего кассира. Тот презентовал зажигалку инспектору за покрытие какого-то просчета. Инспектор маленькими глотками потягивал кофе и, постукивая пером, ехидно вопрошал:
— Что вы скажете вот об этом, господин Уфаша? А каково ваше мнение, господин Уфаша, относительно того? А?..
Наконец, потеряв всякое терпение, Сейид Амин вскричал:
— Что вы заладили одно и то же? Чего вы от меня хотите?
Господин Антун вновь улыбнулся — так же спокойно и холодно, как в первый раз.
— Кажется, у вас не все в порядке с нервами, Сейид Уфаша! Все уже давно разошлись по домам, а я вот вожусь тут с вами! Пожалуй, я закончу проверку завтра. Только прошу вас без опозданий! Всего хорошего!
С папкой под мышкой самодовольный палач направился к двери.
Сейид Амин вышел на улицу. Голова кружилась, сердце щемило от боли. На автобусной остановке он неожиданно столкнулся со своим сослуживцем Мансуром. Тот громко поздоровался и торжественно объявил:
— Знаешь, директор отпустил меня пораньше. Я иду в отпуск, и проведу его в объятиях возлюбленной!
— А разве у тебя есть возлюбленная, Мансур? — рассеянно спросил Уфаша.
— Ну конечно, — рассмеялся тот, похлопав Сейида Амина по плечу. — Красавица Александрия! Я оставлю брату доверенность, и ты получишь за меня зарплату. Да что с тобой? Почему у тебя такой измученный вид?
— Жара изнуряет. И так болит голова, словно по ней стучат молотком. Надо сходить к врачу…
— Да хранит тебя Аллах! Поедем-ка лучше со мной в Александрию, на поезде «Море»! Свежий воздух вернет тебе молодость, а лазурная волна смоет с тебя все заботы. И врач не понадобится — сэкономишь на лекарствах.
Сейид Амин с завистью слушал этого беззаботного воробья, машинально кивая головой. Они вместе сели в трамвай. Уфаша полез за своей трамвайной карточкой… но карман был пуст: ни бумажника, ни удостоверения личности, ни той единственной гинеи, которая осталась у него от зарплаты. Что же это? Сердце его сжалось. Неужели потерял? Должно быть, бумажник вытащили у него утром, когда он висел, ухватившись за поручень трамвая. Что же теперь делать?!
— Подумаешь! Не обращай внимания. Мелочи жизни! — сказал Мансур и заплатил за Уфашу. Потом отвернулся к окну и замурлыкал какой-то мотивчик: «Александрия,
А бедный Сейид Амин думал о несчастьях, которые обрушились на него и впились ему в глотку. За что такие мучения? В чем он виноват? Женился по ошибке? Или напрасно завел детей? А вдруг просчитался, когда определил свою дочь в университет? Но что же дальше? Как найти выход? Проблемы, проблемы. Так ли сложны его проблемы, как государственные? Водопровод, транспорт, снабжение, жилье… Там всегда один ответ: чудовищный рост народонаселения. И решить их не сложно. Достаточно принять срочные и решительные меры по сокращению рождаемости. Но как справиться с его проблемой?
Голова раскалывается! Да свались он сегодня утром под колеса того злополучного трамвая — и конец всем проблемам… Или удрать, как в той повести, где герой скрылся в день получки, прихватив с собой всю кассу. Нет, он не обманщик, не вор! Он умрет честно, как и жил. Может, броситься из окна высотного здания, как это сделал некий высокопринципиальный судья? Нет-нет, Аллах покарает его. Ах, если бы снова стать молодым! Он ушел бы в партизаны и погиб бы в каком-нибудь бою смертью храбрых. И его именем назвали бы улицу, на которой сейчас Шикуланский госпиталь. Каким именем? Уфаша?! Нет, невозможно, даже если это имя героя…
Его коллега вышел остановкой раньше, напомнив Сейиду Амину:
— Итак, я жду тебя четвертого июля, в четверг, на станции Сиди Гябир у поезда «Море». Да не забудь мою зарплату!
…Возле самого дома вонючие лужи преградили ему путь. К горлу подступила тошнота. Дверь открыла жена — всклокоченные волосы, увядшие глаза, впалые щеки… Он уставился на ее огромный живот и неожиданно гаркнул:
— Тебе мало всех наших бед?!
Она с упреком посмотрела на него.
— А ты тут разве ни при чем?
Он игнорировал ее реплику и продолжал, горячась:
— Ты что, не слышала речь президента? Рост рождаемости страшнее водородной бомбы!
Уфаша сел за стол и тут только вспомнил, что сегодня даже не завтракал.
Подняв глаза к небу, он произнес: «Аллах, помилуй нас!»
Жена с усмешкой плюхнула перед ним тарелку с мулухией.
— Помилует — в свой час…
Сейид Амин взялся за ложку и тут увидел, что в тарелке плавает муха. Он с отвращении швырнул полотенце в лицо жены и ушел в спальню. Жена попыталась было успокоить его, но тщетно.
— Оставь меня, — взревел он. — Меня тошнит от всего — от дома, от работы, от детей, от еды… Дай мне немного поспать и разбуди в семь, надо еще подготовить кое-какие бумаги.
С ожесточением хлопнув дверью, он растянулся на постели, мечтая о покое после трудного дня. Вдруг ему представился проклятый Антун, который уставился на него своими совиными глазами. Он содрогнулся при мысли о предстоящей встрече. Всплыло все: и ядовитое «Айша» — «Уфаша», и красные чернила…
…Старые стенные часы гулко пробили семь, и тотчас же раздался вопль несчастной женщины. Сбежались соседки, и она запричитала, давясь слезами: