Карьера Отпетова
Шрифт:
ТИХОЛАЕВ: – Инокиня Маруся.
ОТПЕТОВ: – Узнать бы, кто ее протежирует…
ТИХОЛАЕВ: – Скумекал, ваше Преподобие, уже навел справки…
ОТПЕТОВ: – Голова! Ну, не тяни резину…
ТИХОЛАЕВ: – В Печатный ее прислал по межкультовому обмену сам Шарадов – с личным письмом и указанием пристроить в спокойное место. Пишет: обидят – секир-башка сделает.
БАРДЫЧЕНКО: – Что-то не пойму, почему из такого далека – аж от самого Шарадова – и при таком покровителе на столь скромную работу?
ОТПЕТОВ: –
БАРДЫЧЕНКО: – Не велик дефект, с ним бы я – только назначь – большим начальством мог бы работать: слушать бы никого не слушал, только бы директивы сверху почитывал, да циркуляры бы вниз спускал в письменном виде…
ТИХОЛАЕВ: – Любишь ты, брат мой, сослагательное наклонение. Если бы, да кабы… И большое начальство в примитиве понимаешь, или шуткуешь по недозволенному… Ни хрена бы ты на ее месте не сделал, потому что она, как в сопроводительном письме значится, только читать может, а писать – нет.
БАРДЫЧЕНКО: – Это вообще шелупонь какая-то! Такого не бывает!
ТИХОЛАЕВ: – Значит, бывает, раз сверху указано… Случай, конечно, феноменальный: в человека попадает, а из него уже – никуда.
МНОГОПОДЛОВ: – Заглушка!
ТИХОЛАЕВ: – Об протрепаться не может быть и речи.
ОТПЕТОВ: Идеальный вариант! Только проверить бы ее все же не мешает…
ВЕРОВ-ПРАВДИН: – Доверяй, но не передоверяй!
ОТПЕТОВ: – У меня на людей рентген – каждого насквозь вижу! Ганна, зови инокиню!
Входит Маруся. На ней черное монашеское платье-миди, стянутое на тонкой талии восточным расшитым пояском, голова покрыта зеленой с золотом тюбитейкой, поверх которой накинут черный с большими красными розами кашемировый платок. Она останавливается у входа на том же месте, где стоял Олексий Злостев. Маруся совсем не похожа на человека убогого – держится с достоинством, лицо гордое, несколько суровое, но смягченное нежным легким румянцем; из-под густых – валиком – бровей смотрят очень внимательные серо-голубые чуть навыкате глаза. Они перебегают с одного лица на другое, как бы делая мгновенные снимки каждого из присутствующих. Вот они останавливаются на Отпетове и застывают, как ему кажется, с выражением восхищения.
Если бы он действительно мог по глазам читать мысли, то прочел бы в них: – «Боже мой, какой толстый!». И секундой позже: – «И как-то не по-нашему толст…», – но Отлетов, несмотря на свой «рентген», ничего этого не прочитывает и только говорит, не повышая голоса:
– Подойди поближе!
Маруся проходит до середины стола и там останавливается.
ОТПЕТОВ: – Ну вот, а вы говорили – глухая!
ТИХОЛАЕВ: – Глухая, как пень. Это она по губам читает…
ГЛАНДА (за спиной у Маруси): – Смотрите,
ВЕРОВ-ПРАВДИН: – Я ничего не вижу…
ГЛАНДА: – Это я для проверки… Тут любая женщина бы среагировала, а она не шелохнулась, значит, точно – глухая.
МНОГОПОДЛОВ: – Богородице, дева, радуйся! Повернись-ка ко мне, душа моя…
ТИХОЛАЕВ: – Она сбоку не слышит – прямо должна смотреть…
МНОГОПОДЛОВ: – А как же с ней, пардон, в темноте разговаривать?
ЧАВЕЛЛА (хихикает): – Какой же дурак в темноте разговаривает?
МНОГОПОДЛОВ: – Не сучи ногами!
ЧАВЕЛЛА: – На себя посмотри – вспотел уж весь, аж рожа блестит!
МНОГОПОДЛОВ: Нормальная реакция организма.
ВЕРОВ-ПРАВДИН: – Вечно вы все на одно сворачиваете! Мог бы для первого разу обойтись без своих нездоровых реакций.
МНОГОПОДЛОВ: – Имел я тебя в спецобуви!
ВЕРОВ-ПРАВДИН: – Чего?
МНОГОПОДЛОВ: – В спецобуви!
ВЕРОВ-ПРАВДИН: – В какой спецобуви?
МНОГОПОДЛОВ: – Специализированный трест бытового обслуживания знаешь? Где белые тапочки выдают?
ВЕРОВ-ПРАВДИН: – Зипун тебе на язык! Ты сам еще раньше меня под заступ попадешь!
МНОГОПОДЛОВ: – Па-а-ардон! Лишь после вас! Воспетый и обмытый!
ОТПЕТОВ: – Опять свой на своего наехал? Сколько вам говорить – при мне не выяснять отношений! (Тихолаеву) Видишь, как для всех хорошим быть – никакой дисциплины!
ТИХОЛАЕВ: – Наведешь с ними!
ОТПЕТОВ (Марусе): – Подойди сюда!
Показывает на свой стол. Маруся подходит. Он дает ей карандаш. Напиши, как тебя зовут. Маруся ставит крестик и, подняв голову, словно пытаясь что-то вспомнить, смотрит на потолок.
ОТПЕТОВ: – Тебя зовут Маруся?
Снова крестик.
ОТПЕТОВ: – Тебя зовут не Маруся?
Опять крестик.
ОТПЕТОВ (Тихолаеву): – Отдай ее в распоряжение Элизабеты и скажи, чтоб не смела тиранить! (Марусе) – Можешь идти! (Показывает рукой).
Маруся идет к двери, и в это время с улицы доносится шум проходящего трамвая. Маруся, продолжая идти, снова запрокидывает голову и также напряженно всматривается в потолок. Отпетов удивленно пожимает плечами. Маруся скрывается за дверью.
ОТПЕТОВ: – У нее, по-моему, и кроме глухоты с немотой еще чего-то.
МНОГОПОДЛОВ: – С большим приветом!
ОТПЕТОВ: – Так вот, насчет дисциплины… Тихолаеву скоро подмога придет…
ВЕРОВ-ПРАВДИН: – Какая подмога?
ОТПЕТОВ: – Второго зама беру.
ГЛАНДА: – Неужто мы, папуленька, в таком дружненьком коллективе промеж себя не разберемся?
ОТПЕТОВ: – В БРЕДколлегии я с вами и сам бы сладил, да на низах вы народ распустили. Минерва вот жалуется, что у нее Изида бунтуется…