Карфаген 2020. Восхождение
Шрифт:
Глава 22
Во имя справедливости
Последнего преступного босса проводят мимо и грузят во флаер. Делая довольное лицо, с улыбкой отвечаю на вопросы журналистов, и тут перед глазами всплывает текст:
Ты частично выполнил задание найти заказчика терактов и предать суду либо ликвидировать. Награда: 5 предотвращенных преступлений.
По телу прокатывается волна удовольствия, я получаю 25 предотвращенных преступлений, да плюс те, что получил вчера, и программа подсказывает:
Осталось предотвратить преступлений: 122.
Я уж и не рассчитывал,
Хелен Ритикус, 32 года
Уровень 3, ступень 2, журналист.
Оттесняет коллегу и, игнорируя возмущение, восклицает:
— Леонард, понимаю, что это непрофессионально, но… Моему сыну тринадцать лет, он бредит службой в «Оплоте». Он будет счастлив, если ты передашь ему привет. Его зовут Соломон.
На лице журналистки столько надежды и немого обожания, что не удерживаюсь, говорю в направленную на меня камеру:
— Соломон! А так же парни и девушки, которые меня сейчас видят. Ведомство наше молодое, нам нужны сотрудники. Потому развивайтесь, учитесь, будьте честными и ответственными — и мы с радостью примем вас в наши ряды. — Перевожу взгляд в другую камеру. — Отвечаю еще на три вопроса и улетаю. Слишком много дел. — Указываю на подставного журналиста, чтобы он задал правильный вопрос.
— Леонард. Считаешь ли ты, что теракты заказал кто-то из высших эшелонов власти? Ведь все нити ведут наверх. Может, у тебя есть подозреваемый? Нам хотелось бы знать имя того, кто виновен в смертях наших детей.
— Мое ведомство работает на втором и третьем уровнях. Пятый нам неподконтролен.
— Ты сказал «пятый», значит, подозреваемый у тебя все-таки есть?
— Без комментариев, — отворачиваюсь к следующей камере.
Расчет на то, чтобы зрители сами включили мозг и сложили два и два.
— Леонард, поделись планами на ближайшее будущее, — хриплым надтреснутым голосом говорит пожилая носатая журналистка с копной черных волос.
— Не имею права. Если моя следующая цель смотрит этот репортаж, то насторожится и примет меры. Но частично завесу подниму. Взяточники и вымогатели! Если прямо сейчас вы берете деньги от ваших загнанных в угол жертв, знайте, что за их спинами теперь «Оплот», и мы идем за вами. Последний вопрос?
К тому моменту журналисты обступают меня тесным кругом, и тем, кто позади, трудно прорваться.
— Леон! Я в тебя влюблена! — доносится женский возглас, и вперед протискивается девушка, снимающая меня на свой коммуникатор. — У тебя есть девушка? Как ее зовут?
Вопрос режет по больному, но нахожу в себе силы держать улыбку.
— Вы все ее знаете, — отвечаю я под прицелом десятков камер. — Ее имя Танит. Это был последний вопрос.
Журналисты гомонят, тычут мне под нос микрофоны, я надеваю шлем и пытаюсь протиснуться сквозь толпу. Мои люди видят это и устремляются на помощь, мягко оттесняют журналистов, освобождая проход.
Во флаере перевожу дыхание и называю координаты следующей
Встреча пройдет под открытым небом. Злоумышленника тоже планируем выманить сюда.
Лысеющий плотный мужчина ждет нас на лавочке в парке недалеко от старт-площадки. Приземляемся. Я снимаю костюм, облачаюсь в гражданское. Здесь, среди гамм, и «осы», и современные «ястребы» не редкость, и наши флаеры не привлекают внимания. Моя команда ждет. Зороастрийцы, переодетые в гражданское, бродят неподалеку по парку, Надана и Вэра на флаерах контролируют безопасность с воздуха. Без костюма мне неуютно, ведь знаю, что в любую минуту возможно покушение. Да, с шифрованием каналов поработал Рэй, теперь не так просто узнать о наших планах, но я привык к подставам, вся надежда на медальон, предупреждающий об опасности, и на способность уходить от внезапной смерти.
Подхожу к заявителю, смотрящему в коммуникатор.
— Титус Флабиан?
Мужчина вздрагивает, едва не выронив коммуникатор, и притягивает к себе стоящий рядом чемоданчик, щурится, разглядывая меня, вскакивает, вытягиваясь по струнке.
— Леонард, вы прилетели! До последнего не верил, думал, розыгрыш. Думал, не могло со мной такого случиться, ведь надежду совсем потерял, — дрожащей рукой он вытирает вспотевший лоб.
С вальяжным видом располагаюсь на скамейке, хлопаю рядом с собой — Титус садится на край, готовый в любой момент спастись бегством.
— Давайте я вам скину документы на коммуникатор…
— Ты ж прикрепил их к письму, этого достаточно. Еще раз — о сути проблемы. Кратко. Четко. По делу.
На самом деле я веду запись камерой, замаскированной под пуговицу, трансляция передается на телеканал, где сюжет обработают и пустят в эфир. Канал, где публично наказывают власть имущих, рвет рейтинги.
— Я по образованию инженер, усовершенствовал структуру печатных плат, необходимых для производства сложных приборов, — говорит он, ерзая на месте. — Собирался открыть производство. Приобрел техническое помещение по выгодной цене, получил разрешение на деятельность, закупил оборудование. Взял кредит, даже операцию на глаза не стал делать! Квартиру заложил, а у меня двое детей. Начал заносить оборудование, и вдруг — проверка технического состояния помещения, и мне дают запрет! Видите ли, ступенью выше планируется пекарня, и мое производство ей навредит. Там еще нет ничего, понимаете? Она только планируется и вряд ли вообще будет, а я обанкрочусь, если не запущу производство. — Он снова промокает лоб.
— Так. В чем же суть проблемы? Не нервничай, я не инспектирую тебя, а пришел помочь.
— Начальник отдела контроля качества, когда я к нему пришел на прием, прямым текстом сказал, что хочет пятьсот тысяч шекелей. Если я ему их предоставлю, он даст разрешение. Но у меня столько нет! Квартира стоит меньше, кредит мне не дадут, и так на мне уже два.
— Начальника зовут Людмий Маникус? Ты условился с ним о встрече, как я и просил?
— Он написал, что занят и будет через час. Но, понимаете, может, он не лично придет! Что тогда?