Карфагена не будет
Шрифт:
Илья Васильевич снял пиджак, повесил его на спинку стула и остался в белой рубашке с расстегнутым воротником и завернутыми выше локтей рукавами. Сев за стол, он посмотрел на притихших ребят карими смешливыми глазами и приветливо подмигнул:
— Робеете?
— Непривычно, — ответил Костя.
— Привыкайте: частенько бывать придется. — Илья Васильевич потянулся за чайником. Темная прядь волос упала на высокий лоб к бровям. От этого гладко выбритое лицо его стало особенно привлекательным.
— Будьте как дома, —
— Двадцать пять человек записалось! — выпалил Костя. — От девчонок отбою нет: просят, чтоб их записывал.
— Надо принять.
— Девчонок-то?
— Ишь, мужчина! Ты, брат, своим положением не гордись. У нас в стране есть женщины-комбайнеры. Они почище мужчин работают.
— Лучше вас?
— Есть и такие.
— Илья Васильевич, людей в кружке много будет, — вмешался Никита. — Заниматься трудно, когда много народу.
— Это другой разговор. Я, ребята, думал об этом. Есть у меня товарищ — тракторист Иван Полевой. Он говорит, что и ему надо подготовить себе достойную смену…
— Кружок трактористов? — не выдержал Костя. — Вот здорово!
— Правильно. Иван Полевой предлагает организовать при вашей школе, кроме кружка юных комбайнеров, кружок юных трактористов.
— Пойдут многие, — сказал Никита.
— Завтра вы объявление такое вывесите, — продолжал Илья Васильевич, — что, дескать, открывается запись в кружок трактористов. Да вы и сами знаете, что писать. Забыл, совсем забыл, — вдруг спохватился он, — рассеянным становлюсь! Как доехали? С этого начинать надо было!
— Ничего, — не замедлил сообщить Костя. — Только за нами кто-то всю дорогу следил, за деревьями хоронился и следом шел…
— Следили? — Илья Васильевич насторожился. — Расскажите-ка подробно, что в пути произошло?
— Стал это я крепления завязывать: нога в них болталась, — начал Костя, — и вдруг замечаю, что…
— Показалось ему, — перебил Никита, — привиделось, будто человек за нами крадется, от дерева к дереву перебегает… Так часто бывает, когда по лесу идешь. Проверили мы потом, весь ельник обшарили и никого не нашли.
— Скажешь, и в окно к тебе не заглядывали, и в палисаднике не наследили?
— Разговаривали мы с тобой про это…
— Я сам видел, что идет за нами кто-то.
— Не надо спорить, — успокоил ребят комбайнер. — Вопрос исчерпан: было — прошло! Завтра, друзья, первое занятие кружка, и об этом стоит подумать. Отчитывайся, староста!
— Книги о комбайнах мы достали. Некоторые уже читают их…
— Повременить надо: рано книги читать. Расписание занятий готово?
— Вот оно! Его я вывешу. Все будут знать о начале!
— На первом занятии я расскажу о том, что за машина премудрая — комбайн…
— Понятно.
Глухих стал подробно излагать план первого занятия. Когда все вопросы после тщательного разбора были разрешены, достал со шкафа скрученный в трубочку лист ватмана.
— Возьми чертежи, — сказал он, протягивая сверток Косте, — перед занятиями приколешь, по ним я буду показывать устройство комбайна.
Илья Васильевич давал старосте последние наставления, а Никита тем временем рассматривал альбом с фотографиями. Много интересных снимков было в альбоме, и все больше фронтовые. Вот экипаж танка «Т-34». В центре командир — лейтенант Глухих. Танкисты, рослые, в меховых комбинезонах, похожи на богатырей. Вот какой-то очень красивый город, памятники почти на каждом шагу. Танковая колонна вытянулась по улице. На броне солдаты с автоматами. Толпы людей окружают боевые машины и бросают победителям цветы.
— Илья Васильевич? — Никита оторвался от альбома, чтобы задать комбайнеру вопрос, и взгляд его упал на затянутое морозными узорами окно. И — хотите верьте, хотите нет! — на стекле появилось черное пятнышко. Оно росло, увеличивалось. Никита оцепенел, неприятно заныло под ложечкой. «Уж не видение ли это?» Покосился на Глухих и Костю — разговаривают. Опять взглянул на окно — глаз! Тот самый черный глаз уставился на него в упор.
— Я сейчас! — выкрикнул Никита, сорвался с дивана и бросился к дверям.
— Куда? Стой! — Костя ринулся вслед за ним.
— Оставайся здесь!
Под окном на снегу был проложен четкий лыжный след. Он прижимался к самой завалине, сворачивал за угол, нырял под жердяную изгородь и ровной нитью тянулся к ближайшему кустарнику.
— Никитка, где ты? Илья Васильевич сердится, что раздетым выскочил, — раздалось с крыльца.
— Не бойся, не потеряюсь.
— Что случилось?
— Серьезное дело, Костик. Очень!
ТАИНСТВЕННОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ
Костя с трудом выбрался из-за огромного фанерного шкафа, на полках которого вместо книг были разложены всевозможные изделия кружка затейников, и, упираясь плечом, придвинул его к стене.
— Пропали чертежи, — сказал он. — Все!
Синяя сатиновая рубашка Кости была перепачкана известью, покрыта пылью, на черных брюках висели клочья паутины.
— Пойдем к тете Дуне. Может, она спрятала чертежи, когда уборку делала, — предложил Никита.
Школьную сторожиху ребята разыскали в одной из классных комнат. Она приводила в порядок парты, стирая с них пыль мокрой тряпкой, поливала цветы и не заметила появившихся на пороге друзей. Никита, стараясь привлечь ее внимание, негромко кашлянул, а Костя — он не был дипломатом — без обиняков спросил: