Карибская сага(Логово льва-новая редакция)
Шрифт:
Банкин, тащивший на поводке облезлого оленя, на котором сидела раненая Мэри Хадсон, первым забрался на нужный перевал, после чего разразился восторженными воплями:
– Мать его так и разэтак! Ну, и ни фига же себе! Командир, греби сюда скорее! Тут такая хрень – офигеть и не встать!
Рядом с ним аналогичный текст – только на английском языке – так же возбуждённо лопотала Мэри, резво соскочившая со своего смирного оленя.
Ник сбросил с плеч рюкзак и налегке рванул вверх по распадку: кто его знает, что
Открывшийся его взгляду пейзаж по-настоящему поражал: вся котловина озера, вплоть до горных серо-голубых хребтов, серьёзной стеной поднимающихся на востоке, была покрыта толстым чёрно-бурым шерстяным ковром. Ковёр местами топорщился и тут же безвольно опадал, перекатываясь волнами с севера на юг, вслед за лёгким шаловливым ветерком…
Ник стоял в полном обалдении, не зная, что и думать по поводу увиденного. До озера оставалось метров шестьсот, но подходить к нему ближе совершенно не хотелось.
В голове упорно и настойчиво пульсировала мысль о пришельцах и инопланетном разуме – давали знать о себе стереотипы, почерпнутые когда-то из глупых голливудских фильмов.
Отдуваясь, на перевал выбрался Вогул в сопровождении вьючных оленей.
– Что это с вами случилось? – поинтересовался. – Чего-то не того съели на завтрак? Дурака валяете, как у русских заведено? Это же обычные комары. Красный мотыль со дна всплывает, в комаров превращается. Только много его очень. Такое только на Облямбино и можно увидеть. Поэтому и рыба крупная сюда в мае месяце заходит. По подземной пещере, заполненной водой. Чтобы жир нагуливать…
Они вышли на берег озера. Беспрестанно копошащиеся комары покрывали воду неровным слоем, толщина которого в отдельных местах достигала двадцати сантиметров. Вокруг стоял громкий неприятный гул, ноющий в ушах одной неизвестной нотой. Отдельные насекомые поднимались от общего слоя вверх сантиметров на сорок и тут же падали обратно. А ещё сквозь гул было слышно, как кто-то громко и часто чавкает. Присмотревшись к комариному ковру повнимательней, Ник сразу же установил и источник «чавка». Это крупная рыба, всплывая к поверхности воды, жадно поедала незадачливых насекомых, всасывая их десятками и сотнями за один раз.
То тут, то там на чёрно-бурой поверхности образовывались большие и маленькие воронки, сопровождаемые громкими чавкающими звуками.
– Жирует рыбёха. Отъедается за голодную зиму, – подтвердил Вогул догадку Ника.
– Меня же комары любят, – дрожащим голосом протянул Банкин. – Что же будет, если вся эта банда взлетит? Они же меня на части мелкие порвут. Не нравится мне здесь. Давайте побыстрей найдём этого мерзкого поручика и свалим отсюда…. Где этот гад?
– Ерунда это всё, – шаман в сотый раз раскурил свою трубку. – Видишь, как олени себя спокойно ведут? Это мирные комары, они только ночью воду покидают. Утром встанешь, а озеро чистое. Улетели все куда-то в тундру. К полудню новая порция поднимается
Старая избушка пряталась в густом неполовозрелом ельнике, метрах в пятидесяти-шестидесяти от берега необычного озера.
Когда-то давно это была крепкая изба-пятистенок, но время безжалостно. Сейчас брёвна этого покосившегося строения почернели и местами прогнили насквозь, на крыше, поросшей зелёным мхом, шумели на ветру своими пока ещё голыми ветками несколько взрослых берёз и осин. На нижнем венце можно было с трудом разобрать вырубленные некогда топором цифры: – «1852».
– Древность-то какая, – восторженно прошептал Банкин и легко прикоснулся пальцем к бревну рядом с отметкой о дате постройки избы. Палец легко и беспрепятственно погрузился в древесину…
Было видно, что Синицын попытался как-то обновить и утеплить избушку: местами стены были обмазаны толстым слоем глины, местами – обложены свежим дёрном. Окон не было вовсе, зато дверь была практически новая, сколоченная из ошкуренных стволов молоденьких сосёнок.
Ник осторожно постучал. Банкин замер за дверным косяком, держа браунинг двумя руками стволом вверх.
– Да нет там его, – лениво зевнул Вогул. – Я же говорил, что Синица в зверя превратился. Зверь и есть. Мы ещё только на перевал вышли, а он нас уже почуял и спрятался где-то…
Ник осторожно потянул за сыромятный ремешок, прибитый гвоздём к двери и заменявший, по-видимому, дверную ручку. В нос шибанул такой сильный запах, что Ник тут же опустился на четвереньки и, спрятав нос в воротник ватника, максимально быстро отполз метров на пятьдесят в сторону, борясь из последних сил с рвотными позывами.
Воняло как на хорошей звероферме, где разводят всяких норок и ондатр, только сейчас эта вонь была возведена в квадрат, в куб или даже в десятую степень.
Рядом раздались звонкие хлопки – это мужественный Банкин отвешивал потерявшей сознание мисс Хадсон лёгкие целебные пощечины.
– Слабаки вы, русские, всё же, – презрительно процедил Вогул и переступил через порог избушки.
Наружу, впрочем, он выбрался уже секунд через сорок, поспешно отошёл в сторону и начал жадно ловить ртом свежий воздух.
– Что теперь делать будем? – спросил Ник у товарищей минут через пять, когда отошли от коварной избы на безопасное расстояние.
Гешка и Мэри, переглянувшись, синхронно пожали плечами, демонстрируя тем самым полное отсутствие дельных предложений.
– У меня, начальник, есть план, – подал голос Вогул. – Знаешь, как щуку ловят на живца? Вот, и здесь тоже – нужен живец…
Предложенный план Нику понравился: всё логично, стройно, нетривиально и даже с выдумкой. Влюблённый Банкин, ясен пень, был категорически против. А вот Мэри, как это и ни странно, сразу же на всё согласилась.