Карибы. Ресторанчик под пальмами
Шрифт:
Телефонные столбы были сверху донизу обклеены предвыборными плакатами, в магазинах раздавали листовки, а вдоль главной дороги установили деревянные щиты с предвыборной агитацией. Значков никто не раздавал, и мне подумалось, что их производство могло бы оказаться прибыльным делом. На улице создавалось впечатление, что все жители Ангильи от мала до велика носят футболки с рекламой того или иного кандидата. По местному радио без конца передавали речи кандидатов и комментарии к ним.
Политика проникла во все сферы жизни острова. Наши работники без конца агитировали и нас с Бобом. Мы внимательно их выслушивали и продолжали хранить молчание. Мы не хотели терять
Накануне выборов в шесть часов вечера мы занимались в ресторане обычными делами — готовились к ужину. В обеденном зале накрыли на столы, Шебби разделывал рыбу, а Гаррилин мыла зелень для салата.
Я отправилась в камерный холодильник кое-что забрать, а когда вышла оттуда, наших работников и след простыл. Оззи оставил свой пост. В раковине громоздились горы мыльной пены, но Жука нигде не было видно. Я кинулась в обеденный зал и обнаружила, что там тоже царит безлюдье. Меня охватило волнение.
Я уже подумала, что стряслось нечто ужасное, но тут в бар зашел Боб и жестом поманил меня на улицу.
Все наши работники столпились на парковке и переминались с ноги на ногу, не в силах скрыть возбуждения.
— Что происходит? — спросила я Мигеля.
— Автоколонна, — только и сказал он.
— Мэл, — пояснил Лоуэлл, — это автоколонна в поддержку оппозиции. Эти люди пока не у власти, но они очень хотят, чтобы власть оказалась у них.
— А где же машины? — удивилась я. — Что-то ни одной не видно.
— Сейчас покажутся, — успокоил меня Оззи. — Они уже за Саут-Хилл и сейчас проезжают Мидс-Бэй.
Мне оставалось только гадать, откуда он знал точное местоположение автоколонны. Я чувствовала, как растет напряжение, а через несколько минут издалека донесся звук ревущих гудков. Когда машины показались из-за поворота, обогнув соляное озеро, некоторые из ребят, в зависимости от политических взглядов и пристрастий, весело заулюлюкали, а кое-кто и засвистел.
Понятия не имею, сколько машин входило в состав автоколонны, скажу лишь одно — она растянулась по дороге на многие, многие километры. В пикапы, джипы, кузовы самосвалов набились сотни людей. Даже на канавокопателе висело несколько человек. Когда автоколонна поравнялась с рестораном, мы чуть не оглохли от рева гудков. Я увидела десятки знакомых лиц. Все участники автопробега отчаянно махали нам руками.
Пятнадцать минут спустя, когда звуки гудков уже таяли вдали, мы все вернулись в ресторан и принялись за приготовление ужина. Мы и так уже запаздывали, поэтому нам пришлось поторопиться, чтобы наверстать упущенное время.
Несколько минут спустя Гаррилин подняла на меня взгляд и расплылась в улыбке.
— Ну вот опять, — произнесла она.
Не успела я и глазом моргнуть, как всех словно ветром сдуло. Я поплелась за ребятами на парковку, понимая, что совершенно бесполезно даже и пытаться заставить их сосредоточиться на работе, когда тут такое важное дело — приближается вторая автоколонна.
— А это уже другая группировка, — пояснил Лоуэлл, — эти ребята сейчас стоят у власти и хотят там же и остаться.
У каждой партии (а всего их было четыре) имелся свой символ, который она использовала в данной предвыборной компании: ладонь, часы, птица и дерево. В данной автоколонне большинство участников явно поддерживала партию, избравшую своим символом дерево. Люди в грузовиках и автомобилях энергично размаивали ветками.
Когда автоколонна уже почти проехала, в ресторан стали подтягиваться первые посетители. Честно говоря, мы еще
Голосование проходило либо в школах, либо в шатрах, которые расставили по всему острову. Люди выстраивались в очередь, получали бюллетень, делали в нем отметку и кидали его в избирательную урну. Поскольку нередко кандидат одерживал победу с перевесом всего в несколько голосов, подсчет бюллетеней, чтобы избежать ошибок, проводился публично и очень тщательно. В день выборов ребята вышли на работу пораньше. Им не давала покоя мысль о том, что когда станут известны первые результаты, они окажутся не в курсе. Мы настроили телевизор на кухне на местный канал, по которому передавали промежуточные итоги голосования, а Оззи в своей машине включил «Радио Ангилья». Они с Жуком по очереди бегали на стоянку, чтобы узнать последние данные.
Каждый бюллетень извлекали из ящика, громко объявляли результат и, чтобы не возникало никаких сомнений, совали листок в телекамеру. Подсчет голосов в прямом эфире длился на протяжении всего ужина. Объявление результатов проходило под аккомпанемент ритма, который выбивал Клинтон:
Осбурн Флеминг — ладонь
Рональд Вебстер — шляпа
Осбурн Флеминг — ладонь
Осбурн Флеминг — ладонь
Рональд Вебстер — шляпа.
Потом наставал черед следующего избирательного округа:
Франклин Коннор — птица
Губерт Хьюз — дерево
Губерт Хьюз — дерево
Губерт Хьюз — дерево
Франклин Коннор — птица.
Так продолжалось час за часом. Семь избирательных округов, шестнадцать кандидатов. Подсчет голосов оказывал буквально гипнотическое воздействие — Клинтон и Шебби потом изображали его на протяжении нескольких недель, словно впадая в транс. Когда поздно вечером подвели итоги, половина наших работников ликовала, а половина ходила мрачная. Мы впервые увидели, что Жук перестал улыбаться.
Сначала мы решили, что теперь можно вздохнуть с облегчением. Как бы не так! Вечером началось праздничное гулянье. Победители, собравшись гигантской автоколонной, проехались из одного конца острова в другой и на протяжении всей дороги благодарили избирателей за поддержку. После этого в выборах, действительно, можно было поставить точку, а до следующих у меня теперь имелось в распоряжении целых пять лет — есть время поразмыслить насчет организации бизнеса по производству значков.
На Пасху, согласно местным традициям, на стол подают соленую рыбу, и Роксане страшно хотелось, чтобы я непременно попробовала рыбку, приготовленную по рецепту ее матери. Мы встретились с ней и Гаррилин в субботу возле той самой продуктовой палатки, где я некогда попробовала суп из бычьих ног. Одна из женщин выложила на тарелки нечто, напоминавшее груды желтоватых лоскутков. Мы достали из холодильника бутылки с водой и содовой. Я было взялась за вилку, но Гаррилин решила мне сначала рассказать о том, что именно я собираюсь есть.