Карибы
Шрифт:
— Разумеется нет.
— Так что же, со второй экспедицией не приехала ни одна испанка? Я слышал, что...
— Да, — вмешался Хуан де Овьедо. — Несколько женщин сумели затесаться среди мужчин, но большинство из них — шлюхи, которые повсюду таскаются за солдатами. Послушайте моего совета: если приходится выбирать между этими проститутками, в большинстве своем старыми и потасканными, и молодыми туземками, лучше уж выбрать местную.
— Понятно, — согласился виконт не особо убежденным тоном. — Я приму ваш совет, хотя не буду оставлять надежду
— Даму? — расхохотался Фелипе Манглано. — Здесь? Умоляю!
— Простите мое невежество. Мне сказали...
— Глупости!
— Может, они говорили о немке, — вдруг вмешался в разговор молодой маркиз и тут же побледнел под осуждающим взглядом астурийца. — Прошу прощения! — добавил он. — Молчу, молчу.
Повисла долгая тишина, все четверо игроков явно чувствовали себя неловко, а капитан де Луна тем временем рассматривал одного за другим, пытаясь прочитать в их взглядах причины подобного поведения.
— Что такое? — наконец осведомился он. — Что еще за тайна?
— Тайна? — раздраженно повторил мастер Хусто Паломино. — Никакой тайны здесь нет. Какая еще тайна?
— Та, что существует вокруг этой немки.
— Забудьте о ней!
— С чего это?
— Вас это не касается.
— Вы правы, — согласился капитан, сделав вид, что не придает значения этому разговору. — Меня это и впрямь совершенно не касается, — и он дружелюбно улыбнулся. — Начнем сначала. Где я могу найти одну из тех юных и прелестных туземок, которые вызывают у вас такой восторг?
Собеседники посмотрели на него с недоумением.
— Прямо сейчас? — осведомился Хуан де Овьедо.
— Я провел на борту корабля несколько месяцев, а вечер только начался.
— Только не здесь. Адмирал установил караул, и после наступления темноты запрещено покидать город. Завтра днем...
Виконт хотел еще что-то добавить, но его слова прервало появление невысокого человека представительной внешности и с уверенным поведением, который немедленно привлек внимание всех присутствующих. Они уважительно встали и поспешили предложить ему почетное место во главе стола.
— Добрый вечер, дон Алонсо! — воскликнули в унисон все четверо. — Как мы рады вас видеть! Проходите, пожалуйста! Садитесь за наш стол, окажите такую честь.
Вновь прибывший приблизился легким шагом танцора и с грацией короля, и его приветливая улыбка сразу же привлекла внимание капитана де Луны, который тоже встал, понимая, что перед ним какой-то особенный человек.
— Позвольте представить, — поспешил вмешаться толстяк Манглано. — Виконт де Тегисе, а это капитан Алонсо де Охеда.
— Охеда! — восхищенно воскликнул виконт. — Какая неожиданная честь! Ваша слава...
— Глупости! — жестом прервал его Охеда. — Глупости и преувеличения, уж поверьте. Единственная правда в том, что я — несчастный, проигравший в карты последние деньги. — Он повернулся к Фелипе Манглано. — Не нальете ли мне в долг этой кислятины, которую вы продаете по цене лучшего вина из Сарагосы? — спросил он. — Могу заверить, что
— Забудьте об этом! — поспешно перебил его маркиз де Гандара. — Я плачу! — широко улыбнулся он. — И уж будьте уверены, я единственный, кто не попросит ничего взамен.
— Что ж, тогда пожалуйста. Умираю от жажды.
Бесстрастный индеец принес большой кувшин вина и поставил его в центре стола, все выпили, и виконт де Тегисе воспользовался этим, чтобы вытащить из кошелька крупную монету и положить ее на стол.
— За мой счет! — сказал он и тут же выставил вперед руки, отвергая любые возражения. — За удовольствие выпить в компании капитана Охеды и столь приятных кабальеро.
— Но вы же наш гость, — возразил долговязый астуриец. — Вполне естественно, что в первый день...
— Естественно, что в первый день новичок платит за поступление в подмастерья, — дружелюбно прервал его де Луна. — В обмен я прошу лишь кое-какие сведения. Правда ли, что, как говорят в Испании, все оставшиеся в форте Рождества погибли?
— Вплоть до последнего кота, — заверил его Охеда. — Я собственными глазами видел трупы, а если какие сомнения и оставались, то их развеял Каноабо собственной персоной. Он не оставил там камня на камне, ни единой живой души. — Он пристально посмотрел на виконта. — А что, у вас был друг среди этих несчастных?
— Нет, конечно. Простое любопытство.
— Вы мне кажетесь излишне любопытным, — заявил старый Паломино. — А на этих землях, где каждый поклялся заниматься лишь собственными делами, это большой недостаток.
Он улыбнулся, словно желая смягчить грубость своих слов.
— Запомните это, — добавил он. — Здесь ненужный вопрос может вызвать в качестве ответа ненужный удар шпагой.
— Приму во внимание.
— Для вашей же пользы.
— Хватит уже о неприятном! — поспешил примирительно вмешаться Охеда, протянув руку к стаканчику с костями. — Я собирался приятно провести время, а не устраивать ссоры.
Он бросил кости на стол.
— Кто-нибудь хочет сыграть, поверив мне на слово? — засмеялся он. — Сомневаюсь, что когда-нибудь смогу расплатиться.
Его искреннее и дерзкое предложение возымело желаемый эффект, и вскоре все разговоры свелись лишь к игре, шансам на выигрыш и требованиям принести еще выпивки, чтобы залить жар вечно сухих глоток.
Вполне естественно, что на следующее утро капитан Леон де Луна, виконт де Тегисе, проснулся с головной болью и дурным самочувствием, даже хуже, чем он чувствовал себя на корабле, и потому ему пришлось проваляться в постели до полудня, пока не появился Хуан де Овьедо, тоже выглядящий весьма помятым. Гость рухнул на табурет и глубоко вздохнул.