Карл Великий. Основатель империи Каролингов
Шрифт:
В бурные годы с 792-го по 795-й он сражался не за то, чтобы завоевать новые владения, а за то, чтобы сохранить свое родное королевство франков, свое наследство, за которое нес ответственность. Он возобновил дружеские отношения со своими вассалами франками, игнорируя запросы «чужеземцев». Город Экс лежал в уединенной долине, полной воспоминаний о поющих менестрелях, родовых поместьях и охоте. Шарлемань благодарил Бога за то, что сохранил свое королевство. Однако пока ему не пришлось извлечь из этого какой-то пользы.
Он привел в движение те силы, которые должны будут вынудить его покинуть свое убежище в бассейне рек Рейна и Мааса. Во-первых,
Пипин со своими воинами-лангобардами пробился вперед к Дунаю. Войска баваров перешли реку по новым мостам для соединения с ними. Аварские князьки, оказавшие сопротивление, были уничтожены. Среди кочевников возникли распри, и они убили своего кагана. Арно из Зальцбурга привел своих священников и дал обет сделать то, что делали первые апостолы, – «сначала учить невежественных, а потом обращать их в истинную веру». Свирепые сербы и хорваты не давали покоя слабеющим аварам. Благодаря этой раздробленности Эрик из Фриуля переправил свое войско через Тису – куда не смог добраться Шарлемань – и вывел к вершинам, лежавшим за венгерской равниной. Славянский вождь указал Эрику путь к скрытому от посторонних глаз Кольцу.
Эрик пробился сквозь земляные курганы и бревенчатые стены Кольца и захватил сокровище аваров.
На 15 повозках, каждую из которых тянули четыре быка, Эрик вез в Экс это сокровище вместе с повиновением аваров Шарлеманю.
Ничто не могло бы взволновать христианский мир так, как эти новости. Алкуин, вне себя от счастья, восхвалял Эрика за «его силу и доблесть в битве с врагами имени Божьего». Алкуину казалось, что победа была одержана благодаря мудрости и могуществу его короля «Давида». «Несомненно, Христос поверг к ногам твоих солдат этих гуннов, издавна наводивших страх своей свирепостью и отвагой».
Гот Теодульф, поэт, восторженно писал: «Он пришел к Христу, этот гунн с заплетенными волосами. Он подчинился вере, он, кто был так дик и свиреп».
Неустрашимый Арно послал своих миссионеров вокруг «озера Балатон, за реку Рабу и даже к реке Драве в место ее соединения с Дунаем».
Верующим людям казалось, что в смирении и покорности самых опасных язычников не обошлось без руки Божьей.
В итоге Шарлемань обнаружил, что его приветствуют как победителя в той единственной войне, в которой он не принимал участия, и считают создателем «христианской армии», которую он годами безуспешно пытался сформировать.
Более того, сокровище аваров превзошло все ожидания. Старательный гном Эйнгард выразил свое изумление: «Никогда еще на людской памяти не доставалось франкам такой добычи в деньгах и драгоценностях. Во дворце кагана и в походных лагерях язычников после битвы нашли столько золота и серебра, что гунны, похоже, годами копили свои сокровища».
Безусловно, так оно и было. Подобно гуннам Аттилы, восточные кочевники собирали колосья после жатвы – драгоценные церковные сосуды и слитки золота и серебра, золото, которым платили выкуп, и огромные суммы денег, используемые для подкупа. И это продолжалось более двух столетий. Одна из повозок Эрика, к слову, была битком набита золотыми бокалами, персидской парчой, венецианскими шелками, расшитыми жемчугом, хрустальной посудой, оружием, украшенным драгоценными камнями, изумрудами и сапфирами с затейливой резьбой, никому
Этот клад представил такие образцы искусства, которые и не снились Шарлеманю и его ювелирам и мастерам художественной работы по металлу в Эксе. Эти восточные изделия были выполнены с редким мастерством, что привлекло внимание Шарлеманя, и он велел своим мастеровым копировать стиль работы мастеров с Востока, если это возможно. Вот так сразу он получил великолепное убранство для своего нового собора.
Шарлемань щедро раздавал большую часть сокровищ, чего не случалось при жизни Фастрады. Сторонники Эрика и все те, кто доказал свою преданность, были щедро вознаграждены. Сокровища наполнили пустые сундуки церквей Шарлеманя и украсили алтари от Ратисбона до Тулузы. К радости Алкуина, сокровища переправили по воде в соборы Британии. Король Оффа приобрел меч, украшенный драгоценными камнями, и дружбу Шарлеманя.
К этому царственному дару Лютгарда добавила свои подарки. Епископ Павлин узнал из письма Алкуина, что «моя дочь во Христе, королева, нежная и любящая женщина, послала вам два золотых браслета с просьбой помолиться за нее».
Для Адриана, своего критика и заступника в храме Святого Петра, Шарлемань отложил наиболее достойные подарки из аварского наследия. Вскоре он узнал, что пожилой Адриан умер. Шарлемань оплакивал его, выразив свою скорбь в письме, которое послал новому папе, преемнику Адриана. Несмотря на разногласия в их необычных отношениях, блестящий Адриан и решительный король франков поддерживали друг друга. Без Адриана Риму предстояло измениться.
Одновременно Шарлемань лишился дружеского общения с Алкуином. Годы не позволяли уже школьному наставнику франков выдерживать бурную жизнь и веселье королевского двора. Он попросил позволения удалиться на покой в монастырь Святого Мартина в Туре, и король разрешил ему уехать, зная, что с Алкуином по-прежнему можно будет обмениваться письмами.
Проживая в недостроенном дворце в Эксе, расхаживая по немощеному двору или направляясь к боковой двери церкви Девы Марии, Шарлемань находил толпы людей, ждущих его появления. Когда он поднимался на маленькую галерею, внизу толпились люди из самых отдаленных уголков, чтобы обратиться к нему с просьбой или жалобой. Это были его новые подданные, христиане. Но кем в действительности был сам Шарлемань?
После тщательного обдумывания – его письмо показывает, что взвешено каждое слово, – он написал новому папе римскому: «С вашим благословенным предшественником я заключил договор о совместном духовном отцовстве… наш долг всегда и везде, с Божьей помощью, своими руками защищать церковь Христову от посягательств язычников и от разорения иноверцами и укрепить ее изнутри нашим признанием католической веры. Ваш долг, святой отец, помочь нам в нашей борьбе, воздев руки в молитве подобно Моисею так, чтобы… христианский народ мог всегда и везде одерживать победу над врагами святого имени Господа».
Это была большая ответственность, которую так обрисовал Шарлемань. В этом случае не требовалось взывать к королевской власти или к могуществу государства, а просто ставилась задача, которую следовало выполнить. Требовалось создать новое правление на западе Европы и осуществить предсказание Августина о рождении града Божьего.
Воплотить эту мечту в реальность было труднейшей задачей. За ее выполнение дикий король франков принялся со всей своей неиссякаемой энергией.