Карл XII, или Пять пуль для короля
Шрифт:
В 20.00 к носилкам подошло отделение гвардейцев — 24 специально подобранных надежных парня. Среди них был рядовой Нильс Фриск, ветеран гвардии и каролинских походов, дважды раненный и уже имевший опыт транспортировки короля на носилках. Он, 23 гвардейца и 15 драбантов под командой лейтенанта Юхана Ертты должны были стать личной охраной короля. 24 простых синих плаща с желтыми обшлагами и желтой подкладкой гвардейцев резко контрастировали с 15 блестящими золотисто-голубыми мундирами драбантов. В любом случае эта заметные живые пулеуловители будут хорошей мишенью для русских мушкетеров и артиллеристов, ибо этим 38 парням предстояло сыграть в сражении
Короля не понесут в сражение на руках — его повезет пара белых жеребцов в конных носилках, которые смастерили солдаты Далекарлийского полка. Носилки крепились между двумя лошадьми, на них поднимут походную койку с шелковым матрацем, на котором и будет возлежать король. Нильс Фриск поведет в поводу одного коня, восемь солдат пойдут с каждой стороны экипажа...
... Потом потянулось тягостное ожидание...
Мрак стал сгущаться. На шведский лагерь опустилась тихая украинская ночь...
Граф Пипер, Реншёльд, генералы и свита сидели на земле вокруг короля и изредка перебрасывались ничего не значащими словами. Некоторые умудрялись спать, завернувшись, в плащи. Всё постепенно тонуло в густой темноте. Чуть позже в ночи послышались дальние выстрелы и шум, поднятые тысячным отрядом валахов под командованием полковника Савдула Кольцы. Отряд выдвинулся к деревне Яковцы с заданием отвлечь внимание русских от маневра армии.
Русская армия, как известно, тоже готовилась к решающему бою.
Вольтер пишет, что под Полтавой сошлись две разные ипостаси человеческого характера, два антипода: по одну сторону был Карл XII — любитель опасности ради опасности обладавший львиной храбростью, сражавшийся ради удовольствия; по другую находился царь Петр I — осторожный политик, воевавший в интересах своего государства и народа. Один — безрассудный, от рождения расточительный; другой — расчетливый и целеустремленный. Один — целомудренный и воздержанный по темпераменту; другой любитель вина и женщин. Один — уже завоевал титул Непобедимого, но рисковал потерять его при первом поражении другой — только собирался завоевать титул Великого, и никто и ничто не могло бы его отнять у него. Один — рискующий прошлым, другой — будущим.
Если бы Карл XII был убит, это в конце концов было бы только потеря человека и Швеция осталась бы такой, кой она была, какой должна была быть. Если бы был убит Петр I, то с его смертью потерпело бы крушение все его дело, а значит, погибла бы и Россия.
Около 23.00 началась побудка: чей-то голос, похожий голос фельдмаршала, крикнул:
— Подъем! Вставать! Пора выступать!
К полкам в разные концы лагеря были посланы вестовые с приказом о выступлении. И пехота стала побатальонно строиться в колонны и выдвигаться вперед. Сразу возник беспорядок. Батальоны, не получив точных предписаний начали марш одновременно и стали наступать друг на друга» Когда Реншёльд некоторое время спустя прибыл на место построения пехоты в колонны, он обнаружил там большую сумятицу. Как выразился потом один мемуарист-каролинец в сражении не было правильного командования, каждый делал то, что считал наилучшим. Сбой в построении пехоты был первым сюрпризом для фельдмаршала в Полтавском сражении, и он ринулся в гущу батальонов, чтобы попытаться навести там порядок. Появился Левенхаупт, и Реншёльд в обычной для себя манере крикнул:
— Куда, черт возьми, вы запропастились?! Здесь полный кавардак!
Левенхаупт ответил, что во всем виновата темнота.
— Какой
— В темноте я не могу знать, — снова ответил Левенхаупт. — К тому же я только что подошел.
Реншёльду, взвинченному и нервному от сознания ответственности, такое спокойствие показалось возмутительным, и он не выдержал и повторил свою прежнюю «обидную» формулировку о способностях генерала: что тому все безразлично и что от него нет никакого толка. Возможно, Реншёльд специально провоцировал Левенхаупта на резкий ответ, чтобы потом пожаловаться на него королю за «непослушание». Но Левенхаупт не дал повода к этому и спокойно произнес, что он во всем готов следовать советам фельдмаршала — что он прикажет? Реншёльд буркнул, что все сделает сам, и ушел.
Наконец, пехота выстроилась в четыре колонны, во главе которых шли гвардейский полковник Поссе и генерал-майоры Стакельберг, Руус и Спарре (Шлиппенбах получил задание на разведку), и было устроено богослужение — центральная часть в психологической подготовке любого сражения. «Мы знаем, что действуем наверняка, основа у нашего дела крепка. Кто может нас опрокинуть?» — тихо пели солдаты и офицеры. В 01.00 понедельника 8 июля (27 июня) богослужение закончилось и 8200 пехотинцев пришли в движение. Теперь очередь появиться кавалерии, но где же она? Без нее начинать сражение никак невозможно.
Пехота получила приказ залечь в мокрую от росы траву. Король со своей свитой лавировал между батальонами, между лежащими или сидящими на корточках солдатами. Перед Вестманландским полком койку сняли с носилок, осмотрели рану короля, и он попил немного води, поданной услужливым Хюльтманом. После этого король лег отдохнуть. Кроме высшего шведского военного руководства, его окружали большая группа адъютантов, несколько иноземных послов и военных, а также двое русских перебежчиков — некто Шульц и известный нам Мюленфельс. Придворный штат возглавлял гофмаршал Густав фон Дюбен; в толпе были также статс-секретарь Улоф Хермелин, 38-летний камергер и историограф Густав Адлерфельдт и проповедник Ёран Нурдберг.
С реншёлвдовской кавалерией случилась конфузия. От Пушкаревки до места построения было в общем-то не близко, и в темноте кавалерия заблудилась. Пока ее ждали, пробило три часа утра и стало светать. Бесценное время продолжало утекать у шведов, как песок сквозь пальцы. Кавалерией командовал теперь генерал-майор Кройц, он же правофланговый командующий этим родом войск, его заместителем был назначен генерал-майор Хамильтон, он отвечал за левый фланг кавалерии. На негативный исход сражения, считают шведские специалисты, повлияли не столько накладки с построением пехоты Левенхаупта, сколько запоздалое прибытие именно реншёлвдовской кавалерии. При марше с исходных позиций в Пушкаревке кавалерия в темноте слишком взяла влево и напоролась на русские караулы на опушке Будищенского леса. Им чудом удалось бесшумно повернуть обратно и исчезнуть в темноте.
Пока ждали кавалерию, генерал Шлиппенбах с 50 всадниками ускакал в разведку. На стук топоров и скрежет лопат, навстречу рассвету, с двумя унтер-офицерами, знавшими толк в фортификации, ускакал и Юлленкрук.
... Первым сборного пункта достиг Кройц, он разрешил своим кавалеристам лечь на землю, а сам сразу отправился искать короля. Возле его носилок он нашел Реншёльда, Пипера и Левенхаупта. Скоро подошел и генерал Хамильтон со своими частями. Кавалеристы построились в колонны. Всё войско было в сборе, можно было продолжать движение. Но тут стало светать.