Карло Гольдони. Комедии_Карло Гоцци. Сказки для театра_Витторио Альфьери. Трагедии

Гольдони Карло

(в сторону, горячо)

Боги, вас молю О вдохновенье. Пусть ее лицо Меня не ослепит. Я сознаюсь, Что разум мой колеблется и грудь Трепещет, бьется сердце, стынут губы.

(Присутствующим.)

Диван священный, по моим ответам Судящий жизнь мою! О мудрецы, Простите мне дерзанье, снизойдите К слепцу любви, который сам не знает, Где он сейчас и что с ним, и несется, Влекомый тайной

силою судьбы.

Явление четвертое

Доносятся звуки марша, сопровождаемые дробью тамбуринов. Появляется Труффальдино с ятаганом у плеча, за ним его евнухи. Следом идут рабыни сераля, ударяя в тамбурины. Затем входят две рабыни с завешанными лицами; одна из них — в богатой и пышной татарской одежде (это Адельма), другая — в обычном китайском платье (это Зелима). В руках у нее небольшой тазик с запечатанными листками. Труффальдино и евнухи, войдя вереницей, падают ниц перед Альтоумом, затем встают. Рабыни опускаются на колени, поднося руки ко лбу. Входит Турандот с завешенным лицом, в богатой китайской одежде, величавая и надменная. Мудрецы и министры падают ниц. Альтоум встает с кресла. Турандот подносит руку ко лбу, отвешивает отцу торжественный поклон, затем всходит на свой трон и садится. Зелима становится слева от нее, Адельма — справа. Калаф, при появлении Турандот опустившийся на колени, встает и смотрит на нее как очарованный. Все занимают свои места. Труффальдино, проделав несколько забавных церемоний в свойственном ему духе, берет у Зелимы тазик с запечатанными листками, раздает их мудрецам и после новых китайских церемоний и поклонов удаляется. Во время всех этих безмолвных обрядов музыка играет марш. После ухода Труффальдино в зале Дивана наступает тишина.

Явление пятое

Альтоум, Калаф, Панталоне, Тарталья, Турандот, Зелима, Адельма, мудрецы, стража.

Турандот

(высокомерно)

Кто это дерзновенно возмечтал Проникнуть в смысл загадок, невзирая На множество примеров, и желает Позорно кончить жизнь?

Альтоум

Дочь, это он.

(Указывает на Калафа, который стоит пораженный посреди зала Дивана.)

И он вполне достоин, чтобы ты Взяла его в мужья, освободив От искуса и не терзая больше Несчастное родительское сердце.

Турандот

(посмотрев на Калафа, тихо, Зелиме)

Зелима, о поверь, никто из тех, Кто приходил на искус, не будил В груди моей и тени состраданья, А этого мне жаль.

Зелима

(тихо)

Вы загадайте — Три легкие загадки, и довольно Жестокой быть.

Турандот

(гордо)

Как смеешь ты? А слава Моя? Молчи.

Адельма

(которая пристально всматривалась в Калафа, в сторону)

О небо! Что я вижу? Не тот ли это, что у нас когда-то Работал в Хорасане как невольник, Когда был жив отец мой Хейкобад? Так он царевич? Ах, то знало сердце, Им покоренное!

Турандот

Принц,

откажитесь От роковой попытки. Видит небо, Молва о том, что я жестокосерда, — Прямая ложь. Глубоко ненавидя Всех вообще мужчин, я защищаюсь, Как знаю, как могу, чтоб оградиться От тех, кто мне противен. Почему Я не могу располагать свободой, Которою располагают все? Зачем хотите вы, чтоб я была Жестокой против воли? Я готова Унизиться до просьбы. Откажитесь От испытанья, принц. Не искушайте Мой дивный дар. Я только им горда. Мне даровало небо острый разум И прозорливость. Я бы умерла, Когда бы здесь, перед лицом Дивана, Была посрамлена. Пока не поздно, Позвольте мне не задавать загадок; Или заране плачьте над собой.

Калаф

Столь дивный голос, столь прекрасный облик, Столь чудный ум и редкая душа — В единой женщине! Да разве тот Не прав сто раз, кто не страшится смерти, Чтоб ею обладать? И Турандот Гордится хитроумьем? И не видит, Что чем ее достоинства обильней, Что чем ей ненавистней мысль о браке, Тем вожделеннее она? И будь Сто тысяч жизней в этом бренном теле, Безжалостная Турандот, я рад бы Сто тысяч раз пойти за вас на казнь.

Зелима

(тихо, к Турандот)

Ах, ради бога, легкие загадки! Ведь он достоин вас.

Адельма

(в сторону)

Какая радость! О, если бы назвать его моим! Зачем не знала я, что он — царевич, Когда сама царевною была! О, как я вновь люблю его, узнав, Что он столь знатен родом! Нет, любовь Бесстрашна.

(Тихо, к Турандот.)

Турандот, о славе вашей Помыслите.

Турандот

(в сторону, смущенно)

Чтоб он один из всех В моей груди мог вызвать состраданье?

(С решимостью.)

Нет, я должна преодолеть себя.

(Калафу, порывисто.)

Готовься к испытанью, дерзновенный!

Альтоум

Принц, ты упорствуешь?

Калаф

Да, государь. Я жажду смерти — или Турандот.

Альтоум

Так огласите роковой указ. А юноша пусть внемлет и трепещет.

Панталоне достает из-за пазухи книгу указа, целует ее, подносит к груди, потом ко лбу и затем передает Тарталье, который сначала падает ниц, потом принимает ее и читает громким голосом.