Карма против фатума

Силецкий Роман

Высоколобый откинулся и скрестил руки, резко нахмурив брови.

– Оригинально. Хорошо, предположим, что некто действительно выкрал из вашего дома сим-карту с вашим рабочим номером. Как вы объясните то, что сегодня утром вас видели во дворе их дома на Набережной, как вы зашли внутрь через гаражные ворота, а спустя двадцать минут вышли через главный вход и ушли через калитку в заборе.

– Я чувствовал, что им угрожает опасность, – вокруг них крутилась банда мошенников, они выманивали из Марины деньги; это их рук дело, – объяснил задержанный.

Старикан посмотрел в сторону Василия Григорьевича и заулыбался во весь рот; казалось, что треск, исходивший от его щёк, попадёт на звуковую дорожку. Затем он снова посмотрел на Климова, и спадающая улыбка застыла в недоумении от слов задержанного.

– А не мошенники

ли приходили к ним накануне, между пятью и шестью, ругались с бывшей супругой, потом выясняли отношения с её сожителем?

– Вопрос как минимум некорректный, – подал голос правозащитник, – в таком виде в протоколе его не будет.

Старик ухмыльнулся и сложил на столе руки.

– Зачем мне похищать собственного ребёнка и бывшую жену? Я не преступник какой-нибудь! Это мои родные люди, я их люблю, у меня и мыслей таких не могло возникнуть!

– В мире, где матери выкидывают грудничковых младенцев в мусорку, где студенты кучей избивают своих одногруппников, чтобы выложить ролик на YouTube, где каждый день кого-то насилуют и убивают, я уже давно ничему не удивляюсь. Что касается вас, то мы времени зря не теряли и собрали кое-какую информацию – например, мы знаем, что вы погрязли в долгах, что почти уже полгода вы нигде не работаете, что развод и расставание с вашей бывшей женой нельзя назвать лёгким и что сына вы навещаете крайне редко. Зависть, ревность, жажда лёгких или больших денег – одни из самых частых мотивов преступлений в этом жестоком мире.

– Я не похищал их. Да, я редко встречался с собственным ребёнком, но я люблю его. Да, я расстался с женой не лучшим образом, но я никогда бы не пошёл на такое. Вчера я приходил к сыну в гости, побыл с ним немного, поздравил его с днём рождения, подарил велосипед. Да, я повздорил с её сожителем, когда они приехали. Да, у меня есть определённые проблемы, но я никогда бы не стал зарабатывать деньги на похищении людей, тем более…

– Среди ваших вещей, – перебил следователь, – есть ключи от номера в одном из отелей – это же ваша вещь?

– Да, это ключи от моего номера. Я въехал туда вчера вечером и провёл там всю ночь.

– Зачем человеку с трёхкомнатной квартирой одноместный номер в отеле, в котором проживание в течение нескольких дней стоит дороже, чем его месячные коммунальные расходы, при условии, что он безработный?

– Я же сказал, что кто-то залез в мой дом и что вокруг моей жены и ребёнка крутилась банда мошенников, поэтому я решил пожить несколько дней в отеле, пока не поставлю железную дверь и чтобы те, кто, возможно, вёл за мной наблюдение, потеряли мой след.

– Кто-нибудь может подтвердить то, что вы провели ночь в своем номере?

– Консьержка, может, видеокамера в холле – если она там есть, конечно.

– Вы могли выйти через пожарную лестницу и остаться незамеченным.

– А вы съездите туда и проверьте. У них и ночная смена есть, и охрана имеется. Поспрашивайте, а заодно допросите сожителя, где он был в момент похищения, – он живёт с ними в одном доме; расспросите этих соседей и про него: кто он, откуда – раз они всё знают!

– Мы отрабатываем и сожителя, но пока что вы – наш главный подозреваемый. Даже если вы действительно ночевали там, где рассказываете, это нельзя считать вашим алиби. В качестве выкупа заявлена довольно большая сумма, её хватило бы и на сообщника или сообщников. Соседи видели, как вы сели в белую «Волгу», которая ещё долго стояла на другой стороне дороги.

– Согласно презумпции невиновности это вы должны доказывать вину моего подзащитного, а не он, – влез Довлатов.

– Жаль, что между домами на улице Набережной разбита небольшая лесная просека и соседи не могли видеть номер той «Волги», а то б вы были не одиноки… в доказывании своей невиновности… сначала передо мной, а потом и на очной… друг перед другом, – проговорил высоколобый, поглядывая то на Довлатова, то на задержанного.

– А эти соседи не заметили шашечки на машине? Эта машина – такси. У меня нет этой симки – кто угодно мог отправить эти угрозы и требовать выкуп. Утром я нашёл в двери своей квартиры записку, в ней печатными буквами было написано: «Парк Победы, у стелы в 11, на сотовый не звони, Борис»! Меня подставили. Кто-то захотел закрыть меня в камере на какое-то время. Тесть всегда относился ко мне с пренебрежением, считал, что я не пара Марине, гноил меня всячески,

хотя я столько раз прикрывал его зад, когда работал в его «Сказочной поляне». Он считал, что без его поддержки и покровительства мы не справимся, что я не смогу дать Марине, всё, что ей надо, он всегда считал меня неудачником и всегда был против меня. И теперь, когда получилась такая ситуация, первым, на кого он подумал, конечно же, был я; он даже не стал ни в чем разбираться, просто дал конкретные указания нужным людям, – и милиция сработала на редкость оперативно. Конечно, ведь это же сам Полянский к ним обратился, – понесло Игоря.

– Против вас накопилось достаточное количество косвенных улик, мы знали, где вы будете находиться, а ввиду того, что с вашего номера поступили угрозы жизни и здоровью заложников, задержание было жёстким. В такой ситуации эта мера была необходимой – у вас могли быть сообщники, в тот момент вы могли связываться с ними по телефону.

– Хорошо, предположим, что я действительно взял в заложники свою бывшую жену и ребёнка. Было бы глупо вызывать Полянского на разговор в такое публичное место, тем более приходить самому на встречу, а также посылать угрозы с корпоративного номера, который наверняка записан у него в телефоне. Неужели вы думаете, что я такой идиот?!

– Иногда организация оставляет желать лучшего, а у начинающих преступников случаются подобные просчёты; и потом – вы могли действовать на эмоциях, либо кто-то из ваших сообщников мог не поделить с вами что-то и подставить вас таким образом. За свою долгую службу в органах я пересажал самых разных «идиотов»; многие из них выглядели совершенно нормальными людьми, лучше, чем мы с вами, но стали «идиотами» от отчаяния, безвыходного положения, в состоянии аффекта. Они совершили куда более тяжкие и одновременно безумные преступления, не поддающиеся логическому объяснению, – разоткровенничался следователь.

– Не надо строить предположения, просто спрашивайте, что хотели, – встрял в беседу третий, – в противном случае распечатывайте протокол задержания и закончим на этом.

– Пока я спросил всё, что хотел, – ответил следователь и нахмурил брови, – но мы не закончили… это только начало.

Глава 5

Старик искоса посмотрел на Довлатова и попросил помощницу зачитать протокол задержания, и если всех всё устраивает, пустить его на печать. Около получаса подозреваемый и адвокат изучали бланк и стенограмму допроса, и в конце концов Игорь всё же решил подписать его, поняв, что у этого старого хрыча – прислужника бывшего тестя, – кроме злости и высокомерия, больше ничего на него нет. Следом Климов ответил на корректно сформулированные вопросы следователя для протокола, и на все детали ушло ещё около полутора часов. После того как на всех листах были поставлены нужные подписи, Довлатов попробовал договориться о том, чтобы Климова отпустили под подписку о невыезде, поскольку прямых улик его вины в похищении так и не нашли. В ответ старик заявил, что им ещё предстоит проверить его возможное алиби и провести кое-какие следственные мероприятия, в том числе обыск на квартире подозреваемого, но это будет уже завтра, а значит, эту ночь Климов проведёт в камере, на что имеются вполне законные основания. Всё, чего удалось добиться адвокату, – это перевод Игоря на другой этаж, в более «уютную» камеру с нормальными нарами и туалетом. Необходимости сообщать кому-то, что ты задержан по подозрению в похищении, у Климова изначально не было – ввиду отсутствия тех самых близких людей по разной причине. Была мысль позвонить едва знакомому юристу и попросить его помощи в поисках опытного адвоката с практикой в подобных делах за умеренную плату, но номер его телефона наизусть он, конечно же, не знал, да и скорее всего, он бы послал его, даже не дослушав, в чём дело. Из кабинета Игоря увели в обратном направлении в соседнее здание, но уже на другой этаж, в более просторную и светлую камеру. Когда дверь захлопнулась, Климов вновь остался наедине со своими вопросами, на которые так и не нашлось ответов. Он ходил взад и вперёд по камере, сидел и лежал, думая о том, что будет дальше, и спустя пару часов незаметно для себя вырубился и проспал до утра. Игорь проснулся от лязганья затворов, топтания ног и голосов, доносящихся из коридора. Через несколько секунд в камеру вошли трое: Довлатов и двое незнакомцев, одетых по форме.