Карманник. Королевство
Шрифт:
Аккуратно поправив короткое платье, открывавшее голые ноги, я села рядом с арабом, прямо напротив Кидзаки. В то мгновение, когда я бросила на него взгляд, внутри всё задрожало. Широкоплечий, высокий, в его облике сквозила властность. Араб улыбнулся и приподнял бокал. Кидзаки пристально смотрел на меня.
— Всё ясно…
Он по-прежнему не сводил с меня глаз.
— А вы знаете, почему женские персонажи в книгах маркиза де Сада несчастны? — На его лице играла лёгкая улыбка.
Судя по мимике и голосу, Кондо! Но если бы мне об этом не сказали заранее, в полумраке я бы вряд ли
— Потому что они красивы. Когда красивой женщине выпадает шанс обрести счастье, в тот же момент она получает и шанс стать несчастной. Чем ближе они подходят к тому, чего хотят, тем несчастнее становятся… Это следует запомнить.
— Вы делаете мне комплимент? — спросила я.
Выражение его лица не менялось, глаза были скрыты очками, губы растянуты в улыбке. Сидевшая рядом женщина прильнула к нему и спросила: «Это обо мне?» Она была высокая и красивая. Но Кидзаки даже не взглянул в её сторону, продолжая наблюдать за мной.
— Это не комплимент. Несчастье притягивает людей гораздо сильнее, чем счастье. Так устроен мир.
Продолжая игнорировать ту женщину, он смотрел на меня. Сердце билось всё быстрее.
— Мы только что обсуждали это с моим собеседником. Вы знаете, что такое гностицизм?
— И что же это?
— Крупнейшее еретическое течение, возникшее в то же время, что и раннее христианство. Гностики считают, что наш мир создан несовершенным злым богом.
Я не могла понять, к чему он клонит.
— Оглядываясь вокруг, гностики видели, что человечество страдает от природных катаклизмов, эпидемий, бедности, голода. Они предположили, что бог, создавший этот несовершенный мир, не может быть добрым и всемогущим. Видимо, среди богов он занимает самое низкое положение и является существом, исполненным злых умыслов. В полях, прижимая к себе детей, умирающих от голода, гностики смотрели в небо и проклинали создателя. Они перестали чтить бога, который упоминался в Священном Писании. Люди поверили, что где-то есть другой, истинный бог. Они решили, что нужно поклоняться богу, который не имеет никакого отношения к сотворению мира, не имеет отношения к людям. Богу, который стоит выше. Они рассуждали как сироты в приютах, которые терпят удары судьбы, веря, что где-то есть их настоящие родители.
Кидзаки продолжал смотреть на меня. Выражение моего лица не менялось.
— Это еретическое течение подвергалось гонениями со стороны ортодоксальных христиан и сошло с главной исторической сцены. Были разные группы. Например, в древних текстах говорится о Каине, который являлся сыном первых людей, Адама и Евы, и прикончил своего брата Авеля, став первым убийцей в истории. Среди гностиков существовали те, кто поклонялся Каину. Они называли себя каинитами. Поскольку Каин пошёл против злого бога, он совершил доброе дело. Каиниты намеренно нарушали все заповеди. Они крали, проповедовали сексуальную свободу. Думаю, им было весело.
Сидевший рядом со мной араб сделал шутливый жест, словно извиняется перед богом.
— Вот он, — Кидзаки указал на араба, — утверждает, что я каинит. Но это огромная ошибка. Я никогда и ничему не поклонялся. К тому же мне симпатичен плохой бог… Только подумайте,
Кидзаки слегка махнул рукой.
— Вот, например, один человек в лав-отеле в Икэбукуро прямо в постели получил смертельный удар в грудь.
Я напряглась, сохраняя улыбку на лице. Он наверняка сказал это специально, но не подал виду.
— Просто смотреть на страдания этого человека, ударенного ножом, совершенно неинтересно. Смотреть на него с улыбкой — тоже скучно. Нужно как следует распробовать его чувства. Нужно представить его возлюбленную или родителей, которые его воспитали, и, проливая слёзы сострадания, всё глубже и глубже вонзать нож. В этот момент жестокость, с которой ты разрушаешь жизнь, и наполняющая тебя радость сочувствия этой жизни пропитывают твоё существо. Две полярные силы смешиваются, сливаются воедино и превосходят все эмоции, доступные человеку. Добро и зло продолжают взаимодействовать, и новое чувство, руша границы дозволенного, продолжает расти. Словно водоворот. Самое важное — распробовать его без остатка. Этот момент просто восхитителен!
Кидзаки неожиданно схватил за шею женщину, сидевшую рядом. Его руки напряглись. Та от испуга широко раскрыла глаза. Его пальцы впивались в белую, мягкую, как резина, шею. Женщина не понимала, что происходит, но ощущала невероятную силу, которую Кидзаки вложил в хватку. Казалось, она распахнула глаза, осознав неожиданную несправедливость происходящего: неужели ей придётся умереть прямо сейчас?.. Наши взгляды встретились. Кидзаки сжимал её шею пять секунд, десять. Я сохраняла улыбку, но дышать было тяжело. Воздух стал плотным, напряжённым. Секунды шли. Вдруг он разжал пальцы. Закашлявшись, женщина упала на пол. Кидзаки улыбался, его дыхание было ровным.
— В такие минуты нужно думать о чувствах других. Нужно как следует ощутить, каково это, когда всю твою жизнь перечеркнули и ты находишься в шаге от незаслуженной смерти… Понимаете, о чём я?
Я не изменилась в лице. Моя жизнь всегда была непростой, и эта сцена не вызвала прилива паники. Не знаю, понял ли сидевший рядом араб смысл сказанного Кидзаки. Он только улыбался.
— Какой вы страшный человек!
— Ха-ха, занятно… Расскажи о себе.
— Что?
— Кто ты такая?
— Меня зовут Юрика.
Я подумала, что врать уже бессмысленно.
— Я не об этом. Я хочу узнать, какая ты. Как появилась на свет, что делала в жизни, а что не делала. Расскажи мне об этом… и я пойму, кто ты, какой у тебя характер, какие тенденции в твоей жизни. Вот это мне нравится. Именно это я люблю получать от людей.
Кидзаки продолжал смотреть на меня. Я чувствовала жар, сердце сильно стучало. События развивались слишком быстро.
— Я не могу… Не могу говорить об этом здесь, при посторонних.