Карманный оракул
Шрифт:
266. Не оказаться плохим от чрезмерного благодушия. Кого ничто не сердит, у того нет сердца, а бесчувственный не может быть личностью. Не всегда это от невозмутимости духа, чаще – от неспособности чувствовать. К месту рассердиться – акт личностный. Птицы узнают чучело, смело садятся на него. Сладкое сочетать с кислым – хороший вкус: одно сладкое – для детей и глупцов. Великая беда – погубить себя этаким бесчувственным благодушием.
267. Шелковые слова, бархатный нрав. Стрелы разят тело, горькие слова – душу. Одна ароматная пастилка – и уста благоухают. Великое искусство на житейском рынке – продавать воздух. Платят чаще всего словами, они совершают невозможное; в высших сферах идет торговля воздухом, и одно дыхание из высочайших уст изрядно вдохновляет.
268. Благоразумный делает вначале то, что неразумный в конце. И тот и другой делают одно и то же – разница лишь в поре: один действует в пору, другой – не в пору. У кого мозги в самом начале навыворот, тот и дальше так живет: на ногах то, чему быть должно на голове, правое – слева, во всем поведении – левша; а всего-то надо было уразуметь сперва. Под конец неразумный сделает поневоле то, что мог бы сделать добровольно, а рассудительный сразу видит, что надо сделать раньше, что позже, и делает это с охотой и со славой.
269. Пользуйся тем, что ты нов; пока ты – новинка, тебя ценят. Новое нравится, оно вносит разнообразие, освежает удовольствие – новенькую посредственность больше ценят, чем привычную знаменитость. Изнашивается и старится даже совершенное; помни, что слава твоя как новинки будет недолга, – день-другой, и восторгам конец. Посему воспользуйся первиной восхищения и в разгаре успеха извлеки все, на что можешь притязать; пыл увлечения пройдет, страсти охладеют, и удовольствие от нового сменится досадой от прискучившего. Поверь, все имело свою пору – и все миновало.
270. Не осуждай один то, что нравится всем. Видно, в этом есть что-то хорошее, раз всем любезно, и, хоть объяснить этого нельзя, все наслаждаются. Необычное суждение неприятно, а коль ошибочно – смешно; оно скорей осрамит недалекий твой ум, нежели предмет; останешься один со своим дурным вкусом. Раз не можешь отыскать хорошее, скрой свое бессилие, не осуждай огулом – дурной вкус обычно плод незнания. Что все говорят, то либо есть, либо должно быть.
271. Во всяком деле, коль знаешь мало, держись проверенного. Хоть умницей не назовут, зато сочтут человеком основательным. Знающему дозволено дерзать и действовать как заблагорассудится, но знать мало и идти на риск – добровольная гибель. Держись правой стороны, общепринятое не подведет. Скудным знаниям – торная дорога. Да и во всех случаях, со знаниями или без оных, благоразумней держаться привычного, нежели необычного.
272. Оказывать добро тому, кто платит учтивостью, – еще больше обязать. Сколько ни просит проситель, великодушный даятель даст больше. Любезность не просто дает, но обязывает, а учтивость отвечает еще большим обязательством. Для человека порядочного нет дороже того, что ему дали даром: как бы дважды дали и за двойную цену – за его достоинства и за учтивость. Правда, для подлеца учтивость – галиматья, язык обхождения любезного ему непонятен.
273. Знать нрав тех, с кем имеешь дело, – чтобы понять их намерения. Зная причину, поймешь следствие, вначале исходя из причины, а только затем – из повода. Меланхолик всегда пророчит злосчастья, а злоречивый – злодеяния; им видится только дурное; неспособные воспринять добро в настоящем, они возвещают зло и в будущем. Страстный говорит на языке, искажающем действительную суть вещей: в нем говорит страсть, не рассудок. Так – каждый: согласно пристрастию либо настроению, но равно далеко от истины. Учись разгадывать выражение лица, по внешним знакам читать душу. Различай: кто всегда смеется – от глупости; кто никогда не смеется – от злости. Избегай любопытного – от легкомыслия, от наглости. Не жди добра от урода, таких обидела сама природа, и, как она их не уважила, так и они ее не уважают. А у красивых – чем больше красивости, тем больше глупости.
274. Быть привлекательным – в том чары политичной учтивости. Пусть твоя любезность служит приманкой скорее для чувств, нежели для выгод, либо для того и другого. Одних достоинств недостаточно, коль не прибегают к приятности, – только она сделает тебя любимым, она – самое действенное орудие
275. Снисходить до обычного, но не до неприличного. Не держись чопорно, брюзгливо – это противно учтивости. Дабы снискать всеобщую благосклонность, лучше убавить церемонность. Иной раз можно пройтись по – простому, но в рамках пристойного, – ведь кого во всеуслышание величают глупцом, того и втайне не почитают благоразумным. За один денек глупого веселья утратишь больше, чем обрел за всю степенно прожитую жизнь. Также не мни себя исключением: вызывающее поведение – неуважение к другим; не дозволяй себе капризы, предоставь их капризному полу; даже капризы духа – достойны смеха. Лучшая роль для мужчины – быть мужчиной; женщина, та может достохвально подражать мужчине, но не наоборот.
276. Обновляй свой нрав с помощью природы и искусства. Говорят, через каждые семь лет меняется характер, пусть даже перемена сказывается в улучшении и изощрении вкуса. В первые семь лет входит в нас разум, пусть же и в дальнейшем, с каждым люстром [61] , входит новое совершенство. Примечай эти перемены натуральные, дабы им содействовать, ожидая лучшего и от дальнейших. А ведь многие поведение свое меняют лишь при перемене положения или должности, а в характере это заметным становится уже когда в глаза бросается. В двадцать лет он – павлин, в тридцать – лев, в сорок – верблюд, в пятьдесят – змея, в шестьдесят – собака, в семьдесят – обезьяна, в восемьдесят – ничто.
61
Люстр – период в пять лет (а не семь, как здесь, где слово «люстр» употреблено в значении «срок»), которым пользовались римляне для счета времени.
277. Человек, умеющий себя показать. В этом – блеск достоинств. Для каждого из них своя пора: лови случай, не всякий день будет днем торжества. Есть люди блистательные, в которых и малое достоинство сияет, а большое – восхищает. Когда уменье себя показать сочетается с качествами выдающимися – человек слывет чудом. Есть народы, любящие блеск; испанцы в этом превосходят других. Свет дарован всему сотворенному, дабы оно блистало. Уменье себя показать многое восполняет, многое искупает, всему придает второе бытие, особенно когда способности способствуют. Наделяя совершенством, Небо предусмотрело и уменье красоваться – одно без другого было бы несносно. А чтобы показать себя, надобно искусство: даже отличное зависит от обстоятельств и не всегда его отличают; кто не вовремя его явил, терпел крах. Но ни в одном уменье так не опасно напускное, тут оно пагубно, ибо пребывает на грани тщеславия. Красуясь, соблюдай меру, дабы не впасть в пошлость, и помни, что неумеренность в этом благоразумными осуждается. Порою это искусство состоит больше в красноречии немом, в уменье показать некое отличие как бы невзначай; благоразумная сдержанность – наиболее приятный вид похвальбы: отрицая у себя способность, только подстегиваешь любопытство. Очень важно не выказать ее всю в один раз, раскрывать мало-помалу, все больше и глубже. И пусть одна способность служит залогом другой, еще большей, – похвала породит надежду на последующие.
278. Не быть слишком приметным. Только окажись на примете, сами достоинства станут недостатком. А причина в том, что необычное обычно осуждают; единственный одинок, даже необыкновенная красота не на пользу доброй славе: привлекая взоры, стесняет. Тем паче – странности осуждаемые. Но иным лестно прогреметь хоть бы пороками, стараются поразить недостойным, дабы удостоиться бесславной славы. Даже многоученость и та вырождается в болтливую глупость.
279. Не всегда возражать на возражения. Надобно различать, когда противоречат по невежеству, а когда из лукавства, иногда это упрямство, но может быть и хитрость. Итак, остерегайся сам впасть в первое и пасть жертвою второй. Более всего полезна осторожность с соглядатаями: против их отмычки для сердец лучшее средство – оставить в замке изнутри ключик сдержанности.