Карманный оракул
Шрифт:
280. Человек чести. Добрым нравам пришел конец, обязательства не признаются, благодарность встретишь редко; чем усердней служба, тем скудней награда – такая мода пошла повсюду. Есть целые народы, склонные к злонравию: от одних жди вероломства, от других – непостоянства, от третьих – надувательства. Пусть же неверность других служит нам не для подражания, но для осторожности; глядя на этакое неподобство, совратиться может сама праведность. Но муж чести, взирая на других, никогда не забудет, кто он.
281. Одобрение разумных. Холодное «да» мужа выдающегося более лестно, чем похвала толпы, –
62
Антигон Гонат – македонский царь (277 – 240), сын Деметрия Полиоркета (см. 56). Когда скончался философ-стоик Зенон из Китиона (ок. 336 – 264), Антигон сказал, что он утратил свидетеля своих подвигов и театр своей славы (Диоген Лаэртский. Жизнь, учения и мнения знаменитых философов, VII, 1,6 – 8).
282. Отсутствие иногда полезно – прибавляет уважения, подымает цену. Присутствие умаляет славу, отсутствие увеличивает; тот, кого в отсутствии почитали львом, показался – и жалким порожденьем горы оказался. Достоинства вблизи блекнут – окружающим видна кора наружного, а не сердцевина духа. Воображение быстрей зрения, и очарование, что обычно через слух входит, через глаза выходит. Кто в зените славы скроется с глаз, тот ее сохранит. Даже феникс исчезает, дабы пуще заблистать: разжигая желание, освежить почитание.
283. Благоразумно изобретательный. Ума палата, да много ли толку в уме без толики безумия? Изобретательность – у талантливых; отбор – у благоразумных. Изобретательность – тоже дар, даже более редкий; отбирать удачно удавалось многим, изобретать удачно – немногим: тем, кто были первыми и по одаренности и по времени. Новое всем любезно, а коль еще удачно, вдвойне отлично. В суждениях новизна опасна, ибо приводит к оригинальничанью, а в творениях таланта – похвальна. Но и в первом и во втором случае, ежели удачна, – ее ждет восхищение.
284. Не будь назойлив – не хлебнешь позора. Уважай себя, дабы тебя уважали. На то, чтоб себя показать, будь лучше скуп, чем расточителен: приходи туда, где желанен, где тебя радушно встретят; не приходи, пока не просят, и уходи до того, как попросят. Кто за одного себя хлопочет, в случае неудачи всю брань тоже один схлопочет, а добьется удачи, благодарности не получит. Назойливый – постоянная мишень для поношений; как сам он втирается без стыда, так и его выпроваживают без стеснения.
285. Не губить себя из-за чужого злополучья. Гляди, кто тонет в болоте, и помни – туда же потянет и тебя, дабы вместе утешаться в общей беде. Такие ищут, кто бы помог им снести злосчастье, – кому они в дни преуспеяния подставляли спину, к тому теперь простирают руки. С утопающими надобна сугубая осторожность – дабы и его спасти и самому не утонуть.
286. Не давай себя опутывать обязательствами всем и каждому – станешь рабом, притом всеобщим. Одни родились более счастливыми, чем
287. Никогда не действовать в пылу страсти – все сделаешь не так. Кто не в себе, тот и не отвечает за себя, страсть изгоняет разум. Пусть тогда его заменит благоразумный бесстрастный посредник: зрители видят больше, нежели игрок, они не горячатся. Как почувствуешь, что не в себе, пусть благоразумие бьет отбой, дабы не возгорелась кровь, – иначе поступок будет кровавым, и в один час натворишь такого, что на много дней хватит: тебе каяться, людям осуждать.
288. Применяться к обстоятельствам. В правлении, в суждении – все должно быть к месту; хотеть, когда можешь; должный час и пора никого не ждут. В действиях не следуй рутине, разве что в том, что согласно с добродетелью, а в желаниях никогда не зарекайся – может, завтра случится той воды напиться, на которую нынче и глядеть не хочется. Есть глупцы до нелепого требовательные – они хотели бы, чтобы обстоятельства применялись к их причуде, а не наоборот. Но разумный знает, что суть благоразумия – сообразоваться с обстоятельствами.
289. Самое пагубное для репутации человека – показать, что он всего лишь человек; в тот день, когда все убедятся в слабости его человеческой, конец всему божественному. Смертный враг доброй славы – легкомыслие. Как муж рассудительный больше, чем просто человек, так легкомысленный – недочеловек. Ни один порок так не подрывает доверие – ведь легкомыслие исключает серьезность. Легкомысленному не быть основательным, тем паче когда уже немолод и давно бы пора взяться за ум. И хотя порок этот – один из самых распространенных, он особенно достоин презрения.
290. Блажен, кто снискал и уважение и любовь. Дабы почитали, надо, чтобы не слишком горячо любили. Любовь дерзостнее ненависти; нежность и почтение плохо уживаются. Так что лучше не внушать ни великого страха, ни великой любви. Любовь ведет к панибратству, и чем его больше, тем меньше почтения. Ищи любви, идущей не столько от сердца, сколько от разума, – она-то достойна личности.
291. Подвергать пробе. Немалый ум требуется, чтобы понять чужой ум, – пусть проницательность разумного тут состязается со сдержанностью скрытного. Важнее разбираться в видах и свойствах людей, чем трав и камней. Это одно из самых тонких житейских искусств; металл узнается по звону, человек – по слову. Порядочность обнаруживается в речах, но куда вернее – в делах. Тут надобны внимание преострое, наблюдательность неустанная, тонкая приметливость, трезвое суждение.
292. Пусть человеческая натура возвышается над обязанностями сана, а не наоборот. Как ни высок пост, покажи, что личность выше. У кого велик запас духовного, тот с каждым новым делом сам растет и выказывает все больше достоинств. Дело до края заполнит лишь того, у кого сердце мелко, и в конце концов он потерпит крах и в делах и в репутации. Великий Август гордился тем, что он больше человек, нежели монарх. Для этого надобна высота души и благоразумная уверенность в себе.