Кармелита. Наследники: игры на вылет
Шрифт:
Они вышли из здания ОСО вдвоём. Гончаров молчал да и Викторов тоже. О чем было разговаривать? Нужно сперва понять, что на уме у этого старика. Григорий всегда работал в одиночку. Он любил взвешенные решения и логичную мотивацию к действию. Он был неплохим теоретиком и с практикой столкнулся лишь в СОРе. Незадолго до этих странных убийств Гончаров выслеживал карманников. Дело было закрыто в два счета – думать и продумывать возможные ходы, как преступники, майор умел. На задержании он почти никогда не присутствовал, поэтому, когда узнал,
Что же касается их нового совместного дела о заказе мелкого сошки Рюмина – Гончаров вообще терпеть не мог, когда вскрывались политические дрязги. Капитан сказал, что мэр очень настаивал на том, чтобы ему позволили принимать участие в процедурах, необходимых для следствия. Это подозрительно, если учесть, что машина Бероева была замечена одним из жителей. Гончаров не знал, за что ему взяться в первую очередь. Кинуть монетку? Нет. Это же несерьезно. Нельзя так относиться к работе!
– Не ожидал я от вас такой прыти!
– В смысле? – Викторов, садясь в такси, не понял вопроса.
– Что вам за интерес таскаться за мной и совать нос в мои дела? – более жестко спросил Гончаров, тоже усаживаясь на пассажирское сиденье спереди. – Вы же здесь проездом, не боитесь домой опоздать?
– У меня нет дома.
– Вот как? – Гончаров вскинул брови и дал знак водителю.
– Вам не стоит думать, будто я хочу прибрать себе славу местного Жеглова. – Виталий потер лоб. – Дело в том, что я приехал сюда с надеждой нарыть фактов ещё в одном деле, а получилось, что стал невольным участником другого…
В отделе расследований кипела работа. Гончаров велел Викторову обозначиться в отделе кадров, чтоб работать на законных основаниях. Сам же вызвал лейтенанта к себе с докладом.
– Что там со вскрытием?
В своём кабинете, который недавно сдали с ремонта, Гончаров чувствовал себя уютно. Он вообще был домашним человеком, но дома у него, как и у Викторова, не было.
– Да ничего дельного, товарищ майор. Значит так: в желудке только парочка бутербродов в полупереваренном состоянии, а в легких только никотин, да и то немного. Никаких наркотиков или алкоголя, никаких седативов или лекарственных препаратов другого назначения тоже нет.
– А я надеялся на малюсенькую зацепку, – вздохнул Гончаров, закуривая. – Дальше.
– На ладонях есть микроскопические ссадины, на одном колене отчетливо виден след падения, то есть смело можно предположить, что жертва спасалась бегством.
– И правда – ничего интересного.
– А вот под ногтями всё не так плохо – обнаружены волокна искусственного газона. У Гончарова были дела и похуже этого, но здесь ему почему-то казалось, что всё безнадежно. К тому же, сам мужчина не горел желанием распутывать это дело. Хоть и многого насмотрелся за годы работы, но эта девчонка вызывала в нём какую-то безотчетную, почти отцовскую жалость. А жалость только мешает.
– Наш маньяк футболист? –
– Судя по всему газонное покрытие не первой свежести, а значит, его могли закупить только в бюджетную сферу – на хорошее футбольное поле не тянет, эксперты сказали, что много химии примешано.
– Дальше.
– Дальше? – литеха почесал затылок. – Тот волос, который нашли, принадлежит молодому парню, скорее всего, блондину… Структура волоса непрямая, так же есть на нём частицы средства для укладки, которое часто применяют актеры во время съёмок…
– О, а это уже интересно! – следователь заерзал. – Продолжай!
– Продолжать особо нечего. Дело в том, что волос не был выдран в ходе борьбы, поэтому рассматривать его как прямую улику, не стоит. Этот волос мог запросто упасть с головы любого человека, находящегося рядом с жертвой незадолго до её смерти.
– Что ещё?
– Ещё нашли ржавчину.
– Какую ещё ржавчину? – удивился майор, закашлявшись от слишком глубокой затяжки.
– На ране в районе пролома черепной коробки есть следы ржавчины, а значит, её били железной старой трубой или ещё чем-то…
– Возле университета есть футбольное поле?
– Не уверен…
– Ну хоть какая-то спортивная площадка должна быть! – бычок Гончаров выкинул в урну. Достал бумаги с допроса ректора.
– Так точно.
– Вот мы и лопухнулись, лейтенант! – сказал Гончаров. – Надо было досмотреть сразу же…
– Так давайте я съезжу.
– Нет уж, у меня теперь есть напарничек, вот пусть он и прокатится, Шерлок Холмс, бляха муха! – выругался майор.
– Сбагрить хотите?
– Кто бы не захотел, – хмыкнул полицейский.
– Официально работать будет? Или под прикрытием?
– Откуда я знаю!
– Оборотень или нормальный?
– Вот ты у него и спроси! – улыбнулся Гончаров, кивая на дверь, в которую просунулась голова Викторова.
– Как там родственник?
– Да никак – с тех пор как показали тело, он молчком. Вот проблевался только…
– Он её опознал?! – со злостью спросил Гончаров.
Викторов в это время изучал фотографии эксперта. Он не считал нужным вмешиваться в диалог.
– Да, опознал, – литеха понял, что именно об этом его и спрашивали.
– Веди его ко мне.
– Близкий родственник опознал? – Виталий присел на стул для посетителей.
– Дядя. – Гончаров отвечал на автомате. – Кстати, раз уж у вас такой богатый опыт в поимке особо опасных преступников, то может, окажете милость и съездите в университет для осмотра стадиона?
– Что будем искать там?
– Следы, – усмехнулся майор. – Следы либо жертвы, либо нападавшего. Вот, прочтите!
Перед Виталием легла папка с отчетом патологоанатома. Он внимательно прочитал все записи, состоящие из нескольких десятков предложений. Информация была, конечно, достоверной, но её было катастрофически мало.