Кармелита. Наследники: лёд и пламя

Чудинка

Жданов остановился.

– Неплохая версия, эй! – Зора заглянула Хабарову в глаза. – Сам придумал?

– Да тут и думать нечего! – как заправский следопыт ответил Кекс. – А ты, Даня, ходи и оглядывайся теперь…

– Уже дрожу! Как осиновый лист!

Казанова сам себе не хотел признаться в том, что однокурсники правы. Нет, он не боялся рыжего, просто лишние разборки и выяснения отношений сами по себе вызывали у парня рвотный рефлекс. Любовник со стажем считал, что он выше этого. Ну, переспал и бросил. Даже «бросил» звучало

как-то неестественно, ведь бросить можно предмет, но никак не человека. В чем проблема? Каждый сам расставляет приоритеты, а уж девчонки должны знать это с пеленок! Соглашаясь на одноразовый перепих, они заранее клеили на себя ярмо легкодоступных и поверхностных кукол. И Виолетта не исключение.

– Это лишнее, лучше просто остерегайся… – посоветовал Кекс. – Серьезно!

– Серьезно?! Ты мне говоришь «серьезно», Кекс! Ты видел этого клоуна?

– Да и ты недалеко ушел! Детство в заднице до сих пор играет!

– Ну, моя задница поменьше твоей будет, а значит и приключений ей надо меньше! – Даниил разозлился. – На себя посмотри!

– Вот спасибо! – поклонился Глеб, тоже заводясь. – И это мне говорит мальчик легкого поведения!

– Чего?!

– А как назвать то, чем ты маешься уже лет пять?! Бабы – не перчатки, чтоб разбрасываться ими налево и направо! Ты бы в себе разобрался, Казанова!

– Короче! – устав от их перепалки, вмешалась Зора. – Всё с вами ясно! Все трое хороши! Необходим нейтралитет! По крайней мере, до следующей недели! Иначе мы все перегрыземся, а нам ещё спектакль ставить! – наставительно напомнила она. – Жест доброй воли от тебя, Жданов… иди к Макару и извиняйся!

– Никуда я не пойду… вот ещё! Нашли дурака!

– Да, нашли! Ты хочешь опозориться послезавтра?!

– По-моему, это вы планируете опозориться…

– Макар в этом толк знает! Он же на актерском учился!

– Офигеть! А чего тогда к нам перешел?!

– Это ты у него спроси!

– Да тут и спрашивать не надо! Актер из него, как из меня балерина! Тоже мне, Станиславский нашелся! Незаменимых, как известно, нет! Да за небольшое вознаграждение в виде бесплатных билетов в кино к нам очередь на роль выстроится!

– И где ж ты возьмешь такие билеты?

– В профкоме, baby!

– А ничего, что заведующий и есть Макар? – обломал друга Хабаров.

– Мне-то не откажет! Куда он денется, – самодовольно заявил Даниил. – Я умею убеждать!

– О, да! Особенно в свете последних событий! Это тебе некуда деться, – Глеб улыбнулся. – Иди пока, а мы прорепетируем…

– Действительно, Казанова, а не пошел бы ты отсюда?! – в конце коридора показался Игнат.

– Твою мать… – Даня сжал кулаки.

– Ну, что артисты погорелого театра! Кто тут у вас главный по костюмчикам? – уверенно ехидничал Бероев. – Хотя, тебе, Крылова, вообще не нужен костюм… и в этих лохмотьях хороша!

– А ты что, «Модного приговора» насмотрелся? – Кекс первым из филфаковцев

нарушил молчание.

– Неа, – кавказец надул пузырь из жевательной резинки. – Я пока ещё с головой дружу, в отличие от тебя, Хабалов!

– За «Хабалова» ответишь! – Глеб двинулся на Бероева, но Даня резко вырос между ними.

– Что, испугался за пухлячка, Жданов? Правильно, а то ведь я врежу, и он лопнет!

– Сам смотри, не лопни, от перенапряжения…

– Кто тебя вообще сюда звал? – Зора скривилась, глядя из-за спин парней.

– А я сам пришел! По доброй воле, можно сказать! Хочу приобщиться к искусству! Что плохого? Правда, курица?

– От петуха слышу! – ощетинилась та.

– Бероев, веди себя прилично, – вдруг притихший Жданов кивнул друзьям на вход в актовый зал. – Если знаешь, как это…

– Опа! Ты меня манерам вздумал учить?!

– Нет, тебя уже научили… – блондин всмотрелся в карие узкие глаза. – Только не тому, что в жизни пригодится.

– А хочешь, я скажу, что тебе бы пригодилось?

– Интересно узнать…

– Долго вы трепаться будете?! – Зора не отличалась терпением.

– Кто ему вообще роль дал? – Кекс нахмурился, шепнув цыганке: – Я бы из него дерево какое-нить сделал!

– Это ваш декан из вас деревья делает! – услышав, отреагировал кавказец.

Филологи обернулись.

– Чтоб ему на месте провалиться декану этому, – зашипел Даниил, отправляясь к Кире. Подходя к лестнице, услышал знакомые голоса.

– Бобровский! Кому было сказано: в актовый зал! – Лапин подтолкнул парня в обратном направлении. – Или у тебя навигатор отсутствует?

– Аскольд Прокофьевич, я не хочу участвовать в спектакле…

Декан изменился в лице.

– Что это ещё за взбрыки?

– Это не взбрыки… просто я хочу уйти, – Макар выглядел неважно.

– Началось, – нервно взмахнул руками мужчина. – С чего вдруг?

– Аскольд Прокофьевич…

– Давай так: сейчас на репетицию, а после поговорим.

– Нет, извините…

– Ладно, в виде исключения поступим наоборот! Пошли…

– Куда? – угрюмо спросил рыжий.

– В деканат!

Первокурсники – те же школьники, только старше. Ничего удивительного, ведь настоящими студентами становятся только после ТРЕХ сессий! На самом деле, не смотря на то, что они и маленькие, но именно за первачками нужен глаз да глаз!

Особенно, за девицами. Как дорвутся до взрослой жизни – пиши пропало! Романы, интриги, алкогольные привычки, тусовки до утра…

Именно так считала Грибцова Галина Михайловна – доцент кафедры прикладной математики, член научной организации «Математика – всему голова». Пунктуальность с детства была её коньком, а различные задачи повышенной сложности казались простыми. Безусловно, такие способности даются далеко не каждому, но в семье Грибцовых любовь к точным наукам прививалась, что называется, с молоком матери.