Карми
Шрифт:
Аранри, однако, пришел, уже зная, что у него гость: кто-то из соседей видел Смирола у калитки и не забыл сказать старому портному. Белокожий, рыжий, нахальный — это было похоже на сына Антуно. Смиролом он оказался. Только вид его не понравился Аранри.
— Кто тут разлегся на моем топчане? — громко проговорил Аранри, отмечая, что сон парня слишком глубок и что он не заметил его приближения, не проснулся сразу.
Смирол поднял тяжелую голову от подушки.
— А, хозяин… — пробормотал он. — Не прогонишь? Аранри подтянул стоящее неподалеку
— Не бойся, не развалится, — успокоил Аранри парня, заметив заинтересованный взгляд. — Мне их по заказу делают, особо прочные.
Смирол приподнялся на локте.
— Ослабел я после болезни, — сказал он. — Можно я у тебя поживу, окрепну?
— Платить чем будешь? — полюбопытствовал Аранри. —
Деньги у тебя есть? Или ты явился в одном тханги?
— Денег нет, — ответил Смирол. — Есть одна вещица, может, кто ее купит.
— Что за вещица?
— Она там, на крыльце…
Аранри крикнул Сэллик, чтобы, она принесла Смиролов узелок, а сам обернулся к парню и спросил, что с ним приключилось.
— Что это тебе в голову пришло болеть у меня? Неужели так плохо болеть под крылышком принцессы Байланто, да хранят ее боги?
— Думаю, высокая принцесса больше не захочет меня видеть — ответил Смирол. — Я имел неосторожность подхватить заячью болезнь.
Аранри помолчал.
— Принцесса дала тебе освободительный документ?
— Она не знает, что я жив, — отозвался Смирол. — Есть ли какая оказия переправить весточку в Забытую Столицу?
— Найдем, — кивнул Аранри. Он обернулся к Сэллик, принесшей узелок: — Сбегай-ка еще за моей письменной шкатулкой.
Смирол развязал лоскут; Аранри, взяв в руку голубовато-зеленую друзу, внимательно ее оглядел.
— Как ты думаешь, это стоит сколько-нибудь?
— Стоит, — отозвался Аранри. — Хотя это, конечно, не изумруды.
— Ну-у, изумруды, — протянул Смирол. — Были бы у меня изумруды, неужели б я в одном тханги ходил?
Сэллик принесла шкатулку, Аранри открыл ее, выбрал из листов пергамента самый хороший, чтобы не стыдно было посылать высокой принцессе, и вручил Смиролу вместе с пером.
— Вина принеси, — бросил он девушке.
Смирол, подложив под пергамент шкатулку, занес перо над листом. Рука заметно дрожала.
— Знаешь, лучше сам напиши, — сказал Смирол, помедлив. — Видишь же, во что я превратился…
Аранри забрал у Смирола письменные принадлежности.
— Диктуй, — буркнул он, приготовившись.
— «Ясной госпоже, властвующей над Байланто и Киву, хокарэм Смирол целует ножки. Я жив и выздоравливаю. Жду твоих распоряжений. Писано Аранри-кавидо в его собственном доме в городе Ларау, где сейчас проживает указанный Смирол».
— Дату забыл, — напомнил Аранри.
— Даты не надо, — отозвался Смирол.
Сэллик появилась рядом с подносом в руках, на подносе стояли два кувшина и две широкие чашки.
Аранри свернул лист в трубочку и отдал Смиролу. Тот просмотрел текст и поставил свою
Взяв письмо, он пошел к дому наместника, по дороге встретил Антуно, возвращающуюся с рынка. Узнав, что приехал сын, женщина засуетилась, заспешила домой; Аранри удержал ее, предупредил, что Смирол не очень хорошо себя чувствует и лучше его не будить.
— О боги! — вскрикнула Антуно. — Что с ним? Ранен?
— Приболел, — отозвался Аранри. — Приготовь-ка ему отох и суп-гарра.
Глава 3
Выздоровление затянулось. Аранри, правда, утверждал, что живо вернет Смиролу боевую форму; и Смирол действительно быстро окреп, постоянно занятый тяжелой работой и физическими упражнениями. Однако очень скоро Смирол заметил, что не может рассмотреть на ночном небе созвездие Лучника. Он позвал Аранри и спросил, как видит тот. Тот видел все двенадцать звезд.
— Значит, я слепну, — объявил Смирол. — Я вижу только две звезды.
И вот это-то известие на добрых две недели выбило Смирола из колеи. Кому нужен подслеповатый хокарэм? И что за радость жить, на все натыкаясь носом? Смирола всегда донимало знание того, что он слабее прочих хокарэмов, а тут он, получается, и вовсе в инвалида превращается? Он приуныл, опечалился и занимался теперь без усердия.
Аранри прекрасно понимал, что переживает Смирол; он привел врача, и тот, осмотрев Смирола, объявил, что полная слепота ему не грозит: ухудшение зрения вызвано не помутнением хрусталика, а, как выразился врач, «болезненным напряжением глазных мышц».
— Так что, мне теперь ходить спотыкаясь о каждую выбоину? — спросил Смирол. — К тому же, господин лекарь, мои глаза плохо выносят дневной свет…
— Сударь мой, — сказал врач, разводя руками, — от твоей болезни лекарств нет. А от светобоязни можно попробовать примочки из эриватового отвара. И советую тебе подобрать очки, господин хокарэм.
— Хорош же я буду в очках! — возмутился Смирол. Лекарь холодно попрощался.
— Не обижайся на моего гостя, — сказал Аранри, провожая его до дверей. — Юноша расстроен болезнью.
— О да, — согласился врач. — Потеря зоркости для человека его сословия слишком много значит…
Вернувшись к Смиролу, Аранри сказал:
— Не дури. Сейчас пойдем к ювелиру за очками.
— У меня нет денег, — отозвался Смирол. — Я нищий.
— Найдем деньги. Пошли!
Смирол тяжко вздохнул и поднялся. Аранри повел его к калитке, и спустя несколько минут они входили в лавку соседа-ювелира. Тот отвлекся от своих тигелей и весов, встал навстречу гостям.
— Добрый день, Алатан! — сказал Аранри, подходя к нему. — Помоги нам, будь ласков. Вот, парнишке очки нужно подобрать.