Карми
Шрифт:
— Ну не ворчи, дядька, — сказала она мирно. — Я могу и подождать. Посидим, поболтаем, а? — предложила она, опускаясь на землю.
Стражник, не уверенный, что успеет вовремя подняться, оглянулся, подыскивая, куда бы присесть, и нашел неподалеку каменную тумбу. Там он и уселся, поставив рядом с собой на камень фонарь.
— Как здоровье, дядя? — начала Карми светский разговор.
— Не жалуюсь, госпожа, — отозвался тавинец. — А твое?
— Спасибо, в порядке, — откликнулась Карми, веселясь. — А здоров ли Малтэр?
— Не слыхал я, чтобы он болел, — ответил
— Я райин, — сказала она. — У меня нет хозяина.
— Что ж тебя принесло в Тавин? — безмятежно спросил стражник.
«Ну тавинцы! — восхитилась Карми. — Они и с богами будут разговаривать как с равными».
— Частные дела, — ответила она. — Малтэр мне кое-что должен.
Стражник кивнул, принимая к сведению. Действительно, почему бы Малтэру не иметь общих дел с хокарэми-райин?
— Почем я знаю, какие у тебя с ним расчеты, — объявил он тем не менее. — Может, он чем тебя обидел и ты за его головой пришла.
— Ну, дядя, — протянула Карми укоризненно. — За кого ты меня принимаешь?
— А вот туссин идет, — сказал он спокойно. — Пускай решает, можно тебя впустить или нет.
Карми с интересом повернула голову к подошедшему человеку. Туссин (десятский, или — если переводить буквально — дюжинный) тоже оказался знакомым Карми. Он учтиво поздоровался с невесть зачем припершейся в Тавин хокарэми, глянул, против майярского обыкновения, ей прямо в лицо и остолбенел, оборвав свои речи на полуслове.
— Это ты, госпожа? — растерянно проговорил он.
— Язык дан человеку для того, чтобы держать его за зубами, — сказала Карми, вставая, — а не для того, чтобы болтать о том, что видишь.
Стражник присмотрелся повнимательней.
— О небеса! — ахнул он. — А я тебя держу, госпожа…
— Руби сеть, — приказал туссин.
— Но-но, — прикрикнула Карми. — Нечего мне трезвон разводить. Ведь все сбегутся, верно? — Туссин подтвердил. — А что, у вас нет калиток — для гонцов, скажем?
— Ну как же можно тебя в обход вести, госпожа моя? — растерялся туссин.
— Можно, — сказала Карми. — Как и всех прочих. Давайте без лишнего шума.
— Но, государыня…
— Во-первых, я сейчас не государыня, а во-вторых, не спорь со мной! Покажи, куда идти.
Туссин, сокрушаясь о неучтивости, повел Карми к проходу между сетями.
— Хорошо придумано, — заметила Карми, — но кажется ненадежным.
— От ночных грабителей кое-как защищаемся, — отозвался туссин. — Но если б можно было хотя бы мост убирать…
— Слышала, в Сургаре была чума?
— Да, госпожа, — помолчав, отозвался туссин. — Но не в Тавине, небо помиловало, а на востоке, куда беглецы от наводнения подались. В Тавине холера была в начале лета, но сейчас окончилась, кажется. И еще желтуха, — добавил мрачно тавинец. — Вода сейчас в озере плохая.
Карми кивнула.
— Как вы тут? — спросила она.
— Строимся помаленьку, — отозвался туссин. — Но Тавин совсем не тот, что раньше.
— А Малтэр что?
— Похудел и франтить стал меньше, — ответил туссин. — И чуть не развелся
Карми кивнула.
— А у нас тут слухи ходили, что тебя убили, — добавил туссин.
— Малтэр отмалчивался? — поинтересовалась Карми.
— Говорил, что неправда.
— Ишь ты, лис, — улыбнулась Карми. Малтэр-то должен был считать, что она мертва: ему наверняка сообщили, что она покончила с собой в Инвауто-та-Ваунхо. Горту говорил, Высочайший Союз решил, что, пока не найдется знак Оланти, о смерти принцессы будут молчать, а Малтэру пообещали, что если он найдет Оланти, то станет наследником принцессы. Правда, условием было поставлено, что он должен будет развестись в этом случае с женой, которая была родом из Миттаура, и жениться на другой даме, которая была бы безупречно благородного майярского происхождения.
— Как тавинцы смотрят на Малтэра? — спросила Карми.
— А как на него смотреть, госпожа? — удивился туссин. — Он твой наместник.
Карми посматривала вокруг. Тавин скрывала темнота, но главное бросалось в глаза именно потому, что была ночь. Не так было раньше в ночном Тавине. Не так.
Город по-прежнему казался переживающим бедствие.
Туссин привел Карми к дому Руттула.
— Нет, — качнула головой она. — Мне нужно к Малтэру.
— Сейчас он живет здесь, — сказал туссин. — Семья осталась в его доме, Малтэр живет здесь. — Он помолчал и добавил тревожно: — Что-то не так?
— Безразлично, — отозвалась Карми. — Но… Что же мы не идем в дом?
Туссин взбежал на крыльцо и стукнул в дверь. Из дома почти немедленно ответили, и туссин заговорил тихо, оглядываясь на Карми.
Дверь тут же отворилась.
— Входи, государыня, — с поклоном пригласил туссин. Карми вошла в тускло освещенную одной свечой прихожую и сказала туссину:
— Можешь идти. Спасибо, что проводил… Карис, — добавила она, вспомнив наконец имя туссина. Тот, просияв, поклонился еще ниже и исчез.
Карми медленно поднялась по лестнице к Красной гостиной. Бесшумно возникшие слуги почти тотчас зажгли пятисвечный шандал и принесли поднос с фруктами. Старый слуга тихо осведомился, не желает ли государыня поужинать, и, получив отказ, сообщил, что Малтэр сейчас выйдет.
Малтэр появился несколько минут спустя, еще застегивая на ходу пуговицы кафтана.
— Ты жива, — констатировал он. Карми почудился оттенок безумия в благородных чертах его лица.
— Здравствуй, Малтэр, — сказала она и указала на кресло напротив себя. — Садись. Надеюсь, я не очень разочаровала тебя своим появлением?
Малтэр тяжело опустился в кресло и ответил:
— Я знал, что ты жива. Я не верил известию о твоей смерти.
— С чего бы это ты так был уверен? — полюбопытствовала Карми.
— Ты сердишься на меня? —.тревожно спросил Малтэр.
— Нет, — удивленно отозвалась Карми. — Почему это тебя волнует?
— Ты хэйми, госпожа, а гнев хэймов бывает убийствен.
— Еще один, — вздохнула Карми. — Объясни, почему я хэйми?
— Я понял это, когда ты жгла архив Руттула, — сказал Малтэр отважно. — В тебя переселился хэйо Руттула.