Карнавал Хилл
Шрифт:
Конец коридора отгораживала красная бархатная веревка, но охранников поблизости не было, так что это был хороший знак. Я проскользнул в уборную и достал телефон, отправив сообщение Роуг.
Рик:
Извинись и иди ко мне для быстрого траха.
Роуг:
Как насчет «нет», придурок?
Рик:
Отлично, иди сюда, я приготовил
Роуг:
Сюрприз — это твой член?
Рик:
Может быть.
Роуг:
Нет, спасибо! Моя вагина временно недоступна.
Рик:
Как насчет того, чтобы отправиться вместе на приключение? Операция «Склеп».
Роуг:
А поподробней…
Рик:
Поднимай свою прекрасную задницу, иди ко мне по коридору и поиграй со мной в темном-темном лесу, где никто не увидит, как я трахаю тебя до бесчувствия у стены склепа.
Роуг:
Мууу.
Рик:
??
Роуг:
* Эмодзи коровы*
Рик:
???
Роуг:
Прекрати подкупать меня как корову.
Рик:
Прекрасно. Улизни. Прокрадись к склепу. Никакого траха.
Роуг:
Договорились.
Рик:
Рад, что ты не исключила возможность трахнуть тебя пальцами, съесть тебя, отсосать мой член или просто подрочить мне.
Роуг:
* Эмодзи линейки * * Эмодзи знака выхода *
Рик:
Ты только что исключила это, не так ли…
Роуг:
Ага.
Она вошла в дверь, покачивая бедрами. — Кайзер только что объявил перерыв. У нас есть тридцать минут до начала новой игры. Кайзер задержал Фокса, но он выйдет на тропу войны, когда поймет, что я сбежала.
— К счастью, мне насрать, что подумает Фокс, — сказал я,
Между ее глазами образовалась небольшая морщинка, которая заставила меня нахмуриться, но потом она исчезла, и она вывела меня за дверь. Мы, как дети, побежали к красной бархатной веревке, перепрыгнули через нее и помчались по коридору, сдерживая смех.
Несколько поворотов привели нас к боковой двери, и мы толкнули ее, оказавшись в выложенном камнем внутреннем дворике, который вел в сады. Мы промчались через него, двигаясь все быстрее и быстрее по мере того, как спускались по тропинке и направлялись к склепу в дальнем конце территории.
Прошло совсем немного времени, прежде чем мы добрались до кладбища, обнаружив, что за ним тщательно ухаживают, в отличие от пустыря, каким оно было десять лет назад. Склеп возвышался в самом его центре, и мой пульс успокоился, когда я наконец увидел его.
Мы поспешили к двери, и я проверил, все ли цело, а затем провел пальцем по круглому кольцу из пяти бронзовых замочных скважин с крошечными зверьками возле каждой, которые связывали их с нашими ключами. Роуг приложила ладонь к камню и провела ею по замочным скважинам, а я посмотрел на нее сверху вниз, когда она закрыла глаза.
— Ты в порядке, красавица? — Спросил я, и когда она открыла глаза, я обнаружил, что они влажно блестят.
Она покачала головой и внезапно бросилась ко мне, уткнувшись лицом мне в грудь, и я удивленно обнял ее.
— Что случилось? — прорычал я, готовый уничтожить того, кто был причиной этой боли. Если Фокс что-то сделал, я убью его сегодня же. Я вздерну его на глазах у всей этой чертовой вечеринки, если придется, и даже рискну с гребаным Гильермо и его автоматом.
— Я скучаю по нему, — выдавила она, и ей не нужно было говорить, по кому, когда у меня сжалось в груди. Я инстинктивно это понял, потому что, как только она произнесла эти слова, они разбередили во мне рану, которую я так усердно старался игнорировать.
Я взял ее за подбородок, приподнимая ее голову, чтобы она посмотрела на меня, когда слезы покатились по ее щекам, заставляя меня сломаться.
— Ты будешь в порядке, — сказал я, но она покачала головой.
— Не буду, — сказала она надломленным голосом. — Не буду, Рик, я продолжаю пытаться двигаться дальше, но не могу. Каждый день подобен плаванию через деготь, и однажды я устану и больше не смогу этого делать. Я просто утону в этом горе внутри себя, и оно поглотит меня.
— Не говори так, — твердо сказал я. — Это пройдет.
— Это. Не пройдет, — яростно сказала она, и ее глаза вспыхнули от боли. — Все кончено. Все шансы на то, чтобы стать целой, исчезли. Я знаю, это бессмысленно, я знаю, что должна ненавидеть их всех, но я и люблю их. И теперь Чейз он… он мертв, — прохрипела она, и мою грудь сдавило, как будто на нее навалилась тонна железа. — Я сломана навсегда. Я не смогу оправиться от этого. Он — частичка меня, которая нужна мне в этом мире, даже если он причинил мне боль, даже если я ненавижу его больше, чем люблю. — Она вцепилась пальцами в мою рубашку, и я прижал ее к склепу, внутри которого нас ждал наш конец.