Карнавал сомнений
Шрифт:
Точно! Тот самый злополучный пропавший охотничий нож Райана, который чья-то безжалостная рука воткнула в грудь Мишель и оставила там.
— Но кто мог убить Райана? И зачем? Его же все любили.
— Знаешь, что, Стэйс? — Том неожиданно улыбается. Искренне, по-доброму. И становится совсем не похож на следователя. — А давай-ка я сяду за руль, мы закажем еду, и ты расскажешь мне про Логанов и Райана. Всё, что вспомнишь. Договорились?
Глава 20
Неказистое двухэтажное кирпичное здание на въезде в Хинтон похоже на городскую библиотеку, а вовсе не на новенький полицейский офис «красных мундиров».
Я никогда здесь раньше не бывала. И дорого бы дала, чтобы не находиться здесь сейчас. Но жизнь диктует свои правила.
Том аккуратно втискивается между Челленджером Лиама и новеньким внедорожником Форд Эксплорер, ставит на ручник и выключает двигатель.
Неужели Логана тоже вызвали на допрос? Хотя почему меня это удивляет? Теперь ведь речь идёт о возможном предумышленном убийстве бывшего мэра и его супруги. Конечно «красные мундиры» захотят допросить их сына в первую очередь.
Том возвращает мне ключи от Вайпера и неторопливо вылезает из машины:
— Тихо у вас. И люди другие. Не такие, как в Торонто.
— Тебе виднее.
Я следую его примеру, прикидывая в уме остаток на банковском счету — на случай, если Патрик всё же решит подать заявление и придётся вносить залог за Майка. Должно хватить, если им в голову не придёт обвинить ещё и в убийствах. Просить денег у Логана не хочется — ему сейчас не до наших заморочек.
— А ты разве не замечаешь?
— Мне сложно судить. Я слишком отсюда.
— Ты же не была в Альберте целых семь лет.
— Ну и что? — пожимаю плечами. — Родилась и выросла я здесь. А ты, наверное, в Онтарио. Поэтому сразу чувствуешь разницу.
— Вообще-то… — Том говорит серьёзно, но в его глазах появляется смешинка, как будто он только что вспомнил какую-то, понятную только ему, шутку. — Вообще-то я в Торонто всего пару лет. А родился и вырос — в Драмондвиле, это маленький городок на полпути из Квебека в Монреаль. Потом уехал учиться и работать в Ванкувер.
— У меня там тетя. Папина сестра… Ну, в Ванкувере, я имею в виду. То есть сейчас она, конечно, здесь… в Риверстоуне… из-за свадьбы, — сама не знаю зачем, сообщаю я. Тому наверняка уже известна вся история нашей семьи: кто, когда и откуда. — Значит, ты из Квебека.
Едва удерживаюсь, чтобы не ляпнуть рвущееся с языка «как Ридж». Интересно, с ним «красные мундиры» уже успели побеседовать или только собираются? А может, протекция мэра для телохранителя дочери ставит его на особое положение? Спрашивать об этом не хочу. В нашем разговоре Том ничего про моего «жениха» не спрашивал, и я решила не проявлять инициативу. Не собираюсь и сейчас.
— Из Квебека. Повезло. Не пришлось специально учить французский, чтобы попасть в КККП.
— Ясно.
Пробегаюсь глазами по экрану мобильника, прежде чем убрать его в карман вместе с ключами. Ридж до сих пор не позвонил, даже смску не прислал с невинным вопросом, где я и когда вернусь. Может, ему хватит мозгов просто исчезнуть из моей жизни? Например свалить обратно в Торонто и, пока я торчу в Альберте, продать студию, чтобы больше никогда не попадаться мне на глаза. Разочарованно вздыхаю: слишком прекрасно, чтобы оказаться правдой. В моей реальности Ридж обязательно уже переговорил с Мадам Мэр, приготовил тысячу оправданий и притащился в участок вместе с Логаном. Или поджидает меня в берлоге.
— Думаешь, они закончили
— Вряд ли. Но тебе всё равно придётся задержаться, — доверительно сообщает он, придерживая тяжёлую дверь и пропуская меня вперёд. С улыбкой поясняет, видимо, заметив мой испуг: — Чтобы подписать показания. Обещаю печатать быстрее и только по существу.
Его дружеское расположение выглядит сейчас ещё более странным. Одно дело сочувствовать мне на стоянке закусочной, где нас никто не видит, и совсем другое — на глазах коллег, подчиненных и начальства. Как-то слишком неправдоподобно даже ради попытки втереться ко мне в доверие. Я и так откровенно рассказала ему обо всём, что знаю, и наверняка гораздо больше, чем следовало. Вряд ли Том думает, что мне известно что-нибудь ещё. Хотя кто его разберёт.
Всё-таки решаюсь спросить:
— Я всё ещё ваша главная подозреваемая в убийстве Мишель?
— Нет, — качает головой Том. — Ты можешь вернуться домой… Я имею в виду обратно в Торонто… если хочешь.
— Не хочу.
— Понимаю. Сюда, — с той же невозмутимой, вежливой улыбкой он указывает мне, куда идти.
Внутри офиса царит тишина, изредка нарушаемая телефонной трелью и тихим голосом дежурной на стойке. Ну точь-в-точь библиотека.
— Я думала, вы тут все на ушах… Шум, гам… Как в офисе шерифа.
— Мы тут все заняты делом. — По тону не определить, иронизирует Том или говорит серьёзно. — Подожди здесь, — просит он, кивая на длинный ряд оранжевых пластмассовых кресел вдоль серой стены. И исчезает за ближайшей к нам дверью — точно такой же, как десяток её сестёр-близнецов, — оставляя меня в безлюдном коридоре наедине с моими мыслями и страхами.
Бесконечный день не спешит заканчиваться. Я успела дважды перечитать и подписать собственные показания, наткнуться в холле на Лиама, чуть не сбить с ног мрачного после допроса Логана, вместе с ним выйти на улицу покурить, затем вернуться, отправить их на ещё один перекур уже вдвоём, чтобы они смогли раз и навсегда поставить точку в отношении Дэниз, а прошло всего-навсего пару часов.
Майка и Эми до сих пор не отпустили. И мы втроём сидим в коридоре, нервно ёрзая на неудобных креслах. Наверное раз пять успеваем обсудить все известные нам факты, столько же извиниться друг перед другом за все возможные грехи и пожелать убийце гореть в аду. Вряд ли кому-то из нас становится легче. Вряд ли когда-нибудь станет.
Наших близких жестоко убили, наши собственные жизни сломали — ни одна тюрьма, ни одно даже самое жестокое наказание никогда не сможет искупить вину того, кто стоит за всем этим. А самое ужасное — никто и никогда не вернёт нам родных, не укажет лазейку в какую-нибудь параллельную реальность, где по-прежнему живы Райан, родители Логана, мой брат и Мишель. В конце расследования нам достанется только правда и правосудие. Точка, как говорит Лиам.
И приносит всем горячий кофе из автомата.
Я хочу верить, что он прав. Что однажды мучительное чувство вины и беспомощности утихнет.
Логан делает глоток и нарушает затянувшееся молчание:
— Майк же не только сын Райана. Он близко знал моих родителей и Стива. А ещё он — муж Мишель. Ну, формально муж. Вот они его и мурыжат дольше всех.
— Плюс сегодняшняя драка, — хмуро добавляет Лиам и садится обратно в кресло между нами.
— Вот! Ещё и чёртов Патрик! Чего Майк вообще на него с кулаками полез? — Они обмениваются выразительными взглядами, и Логан сбивчиво продолжает: — Не, я помню, чего, просто… Надеюсь, Патрику хватит ума не раздувать скандал. В его же интересах…